|
76____Вопросы, теории историко-философского процесса______ ти... ныне имеется лишь немного философов и ученых, которые придерживались бы воззрения, что научное знание является или может быть доказанным знанием. Но почти никто не видит того, что тем самым рушится и должно быть заменено чем-то новым также все классическое здание интеллектуальных ценностей»10. Оставим на совести Лакатоса этот намек на необходимость замены интеллектуализма антиинтеллектуализмом так же, как и его утверждение о солидарности большинства философов и представителей специальных наук с «критическим рационализмом». Не будем, однако, недооценивать влияния постпозитивизма в современной западноевропейской и американской философии. Поскольку эта философия, как бы ни были разнообразны ее течения, отвергает диалектику, несмотря на то, что ее выводы вплотную подводят к последней, то гносеологический фальсификационизм, т. е. современный вариант философского скептицизма, становится неизбежным. Противоположность между истиной и заблуждением, действительно, относительна. Но это реальная, вполне определенная противоположность, которую затушевывают и, в конечном итоге, сводят на нет Поппер и его продолжатели. Для них истина оказывается лишь еще не установленным заблуждением. Теоретическое осмысление истории наук постоянно приводит к признанию относительности научного знания, несмотря на все присущее ему объективное содержание, в то время как «критический рационализм» отвергает понятие объективной истины, т. е. объективного содержания знаний, называемых истинами. Признание относительности истины интерпретируется сторонниками этого учения как отрицание присущей ей гносеологи- 10 Lakatos I. Falsifikation und die Methodologie wissenschaft-licher Forschungsprogramine. См. Lakatos I., Musgrave (Hrsg): Kritik und Erkenntnisfortschritt. Braunschweig, 1974. S. 17. Историко-философский процесс и развитие научных знаний 77 ческой объективности. Историческое рассмотрение науки становится в силу этого ее субъективистской интерпретацией. Так, Т. Кун, характеризуя историю науки как последовательную смену парадигм научного знания, приходит к заключению: «Мы можем для большей точности отказаться здесь от дополнительного предположения, явного или неявного, что изменения парадигм ведут за собой ученых и студентов и приводят их все ближе и ближе к истине» п. Нетрудно понять, что такая установка в конечном счете приводит к принципиальному отказу от разграничения науки и мифологии. Эта позиция «обосновывается» немецким сторонником Поппера К. Хюбнером в его книге «Критика научного разума». Естественно, возникает вопрос, с каких позиций подвергается критике научный разум? Является ли эта критика самокритикой науки? Нет, это не так. Речь, фактически, идет о критике научного познания с позиций обновленного посредством субъективистской интерпретации истории науки философского скептицизма. Стоит отметить, что адепты философского "скептицизма во все времена обращались к истории науки, дабы доказать свой основной тезис: истина недостижима. Следовательно, и в этом отношении «критический рационализм» оказывается неоригинальным. Его интерпретация истории науки носит в высшей степени односторонний и, более того, субъективистский характер. — 51 —
|