|
Поскольку науки признают и познают закономерности существующего, Хаидеггер трактует бытие как отрицание всякой закономерности. Предметом науки является то, что может быть познано, измерено, применено для достижения практических целей. Следовательно, бытие как отрицание всякой постижимой определенности должно быть понято как иррациональное. Если рационалистическая метафизика противопоставляла мозаике чувственных представлений абстракции упорядоченной действительности, мир всеобщих законов, мировую гармонию и т. п., то Хаидеггер, отрицая такое понимание предмета философии, не отрицает тем самым метафизической реальности. Он отрицает лишь рационалистическую интерпретацию метафизической реальности, полагая, что сверхчувственная действительность не может быть определена позитивным образом. Она представляется ему чем-то вроде мифологического хаоса, каким-то лишенным направления потоком, вечной угрозой, судьбой, окончательным приговором. Рационалистическая концепция овладения стихийными силами природы предполагает признание универсальной связи, закономерной взаимозависимости явлений природы. Иррационалистическая философия, сторонником которой является Хаидеггер, разумеется, отвергает Научно-технический прогресс. Удивительно ли, что для 200 Вопросы теории историко-философского процесса Хайдеггера основным выражением отчуждения и самоотчуждения человеческой личности является не порабощение человека стихийными силами общественного развития, а господство человечества над теми или иными стихийными силами природы. Именно овладение стихийными силами природы представляется ему такого рода угрозой (и притом даже не жизни, а ее бытийному смыслу), по сравнению с которой атомная бомба оказывается сущей безделицей. Таким образом, отрицание Хайдеггером метафизики представляет собой лишь отрицание ее исторически определенной формы, которое неправомерно выдается за отрицание всякого метафизического философствования. В этом смысле Хайдеггер напоминает тех современных идеалистов, которые, отвергая иррационалистичес-кие варианты этого учения, выступают под флагом безоговорочного отрицания идеализма вообще. Следует, впрочем, отметить, что Хайдеггер в известной мере осознает двойственный характер своего отрицания метафизики. Ставя вопрос о преодолении метафизики, Хайдеггер тут же оговаривается: «Прежде всего преодоление метафизики должно быть понимаемо лишь как из нее самой совершающееся в смысле возвышения метафизики над самой собой. В этом случае правильнее говорить о метафизике метафизики»14. Такая постановка вопроса меньше всего является решительным разрывом с метафизикой. И Хайдеггер это вполне признает. «Философия, — пишет он, — есть метафизика»15. Не приходится поэтому удивляться и такому заявлению Хайдеггера: «И все-таки это «преодоление метафизики» не устраняет метафизики. До тех пор пока человек остается разумным существом (animal rationale), он — животное метафизическое (animal metaphysicum). — 131 —
|