|
Сложившиеся реалии в современном мире, тенденции его развития дают основания говорить о трансформации рыночной экономики. Человек уже не желает работать только ради сытости. Отечественный исследователь С.Н. Мареев пишет: “И это особенно обнаруживается там, где “сытость” как цель сама по себе уже достигнута, как это уже случилось в благополучных странах, Японии, США, Швеции, люди уже не хотят работать ради только сытости. Отсюда такие нетрадиционные стимулы к труду, как участие в управлении производством, “кружки качества”, “человеческие отношения”, участие в прибылях и т.д. Это серьезная уступка капитала наемному труду: это возврат, - вынужденный возврат, - к непосредственной форме вознаграждения” [16]. Иными словами, “человек экономический” представляет собой только один из аспектов феномена человека на грани двух тысячелетий. 3. 2. Симфоническая личность Л. Карсавина Одной из ключевых проблем нашей духовности в столь сложное нынешнее время является проблема личности. На ее понимание накладывает отпечаток ренессанс православия и актуализация наследия русской религиозной философии конца XIX - начала XX вв., в том числе и разработанной Л. Карсавиным концепции личности. Именно в его труде “О личности” получила свой окончательный облик его система. В основе этого труда лежит следующая ключевая идея: онтологическая структура триединства (принципа, описывающего динамику реальности) - всеединства (принципа, описывающего статику реальности) осуществляется в личном образе бытия, описывает строение и жизнь личности. “Итак, - замечает Л. Карсавин, - личность не отделяет себя от бытия и не противопоставляет себя ему. Она познает себя единым и единственным бытием. Но вместе с тем она является еще и особым образом бытия и познает себя как бытие, раскрывающееся и сосредотачивающееся в этом особом образе” [17]. Благодаря этой идее метафизика всеединства во главу угла ставит концепцию личности. Именно “... это превращение ее в философию личности, -подчеркивает С. Хоружий, - важнейшее, что внес Карсавин в русскую традицию всеединства, равно как и в европейскую спекулятивную мистику” [18]. Необходимо считаться с тем, что перед нами христианская философия личности, следовательно, ее главные постулаты определяются соответствующими догматами христианства. Согласно же последним понятие личности прежде всего прилагается к Богу, а не к человеку. “Для христианства личность, - пишет Л. Карсавин, - не есть что-то тварное и человеческое, но начало - Божественное и само Божество” [19]. Тем самым четко проводится мысль о том, что человек не есть личность. “Нет и не может быть человеческой или тварной ипостаси, или Личности” [20]. Однако это не означает отсутствие всякой связи человека, индивидуума с личным началом, ибо его связь с Богом одновременно является и связью с личностью. Ведь назначение человека состоит в устремлении к Богу и соединении с ним, чтобы приобщиться к полноте божественного бытия. В своем же падшем тварном образе бытия человек представляет собой несовершенную, “зачаточную” личность. Эти идеи весьма созвучны сложившимся привычным представлениям отечественного менталитета о личности, которую считают некоей желанной ценностью, объектом стремления индивида, а не отнюдь простым достоянием каждого. Личность — это то, кем и Я, и любой другой желали бы С. Хоружим, который пишет: “Так наши сегодняшние понятия выдают свой религиозный исток: желание обмирщенного человека быть личностью — гаснущий отсвет христианского идеала обожения, стремления и долга человека стать Богом” [21]. Неудивительно, что идеи Л. Карсавина весьма актуальны и злободневны, представляя значительный интерес для нашего времени. — 57 —
|