Феномен человека - вчера и завтра

Для того, чтобы достичь состояния просветления, приверженцы дзэн должны были подчиниться суровой, почти фанатичной духовной н физической дисциплине. В ней особое значение придается медитации (дзадзэн) и углублению в проблемы, не решаемые посредством разума (коаны), причем последнее как бы подрывало доверие к интеллекту. Именно в дзэн наиболее остро проявляется различие между позициями буддизма и христианства. Насколько просветление могло в определенном смысле быть эквивалентом «внезапного откровения» в средневековом христианстве, настолько оно имело личный характер в дзэн [20]. Просветление не требовало от индивида осуществления какой-либо божественной миссии в мире, оно давало ему возможность существования без желаний и без привязанности к земной жизни. Именно этот момент оказался особенно привлекательным для японской военной аристократии - самурайства. Ведь духовная дисциплина, культивируемая в дзэн, формировала человека, знающего себя и рассчитывающего только на себя.

Секта дзэн положила начало новой волне конфуцианского влияния на Японию. В XII в. в Китае конфуцианство оживает в школе Чжу Си, на учение которого оказали воздействие как даосизм, так и буддизм. Дзэн же импортирует в Японию философию Чжу Си. Ее метафизический характер здесь не нашел большого отклика, зато конфуцианская этика, подчеркивающая обязанности подданного, сформировала идеал человека в виде буси - рыцаря, который руководствуется неписаным моральным кодексом бусидо [21]. Попытки кодификации 6усидо предпринимаются только в XII в. в силу влияния синтоизма; они выделяют основную феодальную добродетель верности вассала сеньору.

Именно дзэн, где мистической основой существования школы является почитание ее патриархов, передавших следующим поколениям свое учение, получило признание самураев. Они |мало интересовались созерцанием, однако их очень привлекали моральные принципы, вытекающие из отношений иерархической зависимости между членами феодального общества. Практика созерцания (медитации) позволяла человеку возвыситься над индивидуальной смертью, что имело немаловажное значение для самураев, ориентирующихся на особый культ, этикет смерти [22]. Действительно, одним из фундаментальных принципов кодекса бусидо является личная незаинтересованность самурая: «Для развития мужества, честности н преклонения перед учителем вплоть до самопожертвования от ученика требуется полнейшая незаинтересованность и отречение. Строго говоря, смысл нашей жизни определяется нашей способностью безоговорочно пожертвовать ею ради того, что выше ее» [23]. Выше жизни самурай считал благо своей родины, сохранение и процветание государства.