|
Синтоизм сыграл существенную роль в формировании японского видения мира вещей, природы и их взаимоотношения. В его основе находится пять концепций. Первая утверждает, что мир появился сам по себе, он регулирует себя сам, а не при помощи верховного существа, как в христианстве или исламе. Вторая характеризует силу жизни: начало сексу положили боги. Поэтому в сознании японцев нет связи между сексом и моральной виной: все, что естественно, то не безобразно. Иное дело «не чистое», которое при помощи ритуалов может быть очищено. Эта концепция способствовала развитию у японцев склонности к адаптации, к восприятию всего чужого, что пропущено японской традицией. В третьей концепции речь идет о единстве природы и истории, о неделимости мира на живое и неживое, так как во всех явлениях природы и в человеке живет ками. В силу того, что ками живут в посюстороннем мире, отпадает необходимость искать спасения в «ином», потустороннем мире. Четвертая концепция подчеркивает многобожие, ибо сам синто возник из местных культов природы, поклонения местным, родовым и племенным богам, что исключало любое единобожие. В начале VIII в. при императорском дворе был создан специальный департамент по делам синто, а в X в, составлен список богов синто, согласно которому пантеон синто насчитывал 3132 бога, позже их число значительно возросло. И, наконец, пятая концепция утверждает, что боги синто, ками, породили не людей вообще, а только японцев. Таким образом, в сознании японца с детских лет укореняется представление о принадлежности синто, что регулирует поведение, так как камн интимно связаны лишь с японской нацией, и нелепым выглядит исповедание синто представителями другой нации. Вместе с тем синто отнюдь не мешает японцам исповедовать любую другую религию [12]. Если подсчитать, сколько японцев относятся к отдельным конфессиям, то получится цифра, превышающая численность населения. Как уже отмечалось, сильное влияние на синтоизм оказал буддизм, который регулировал его развитие в эпоху сёгуната (XII - XIX вв.). Сёгунат выделят средства на строительство храмов и восстановление древних празднеств; он поддерживал труды по интерпретации древнеяпонских книг, и хотя это не относилось непосредственно к синтоизму, имело для него важные последствия. Вначале эта интерпретация идет в духе буддийско-синтоистского синкретизма, но постепенно при дворе сегунов начинает доминировать конфуцианская интерпретация. Получивший богатое философское объяснение, синтоизм приобрел своеобразный вес и мог претендовать на самостоятельную мировоззренческую систему. Этому способствовал Ренессанс в Японии XVII в. В это время священники привозили из Китая редкие сочинения китайских классиков, книги по философии буддизма и конфуцианства, подвергавшиеся критическому анализу и комментированию. Были извлечены из тысячелетнего забвенья древние японские выдающиеся сочинения «Кодзики» и «Нихонги» («Анналы Японии»), излагавшие древнюю японскую мифологию, аналогично тому, как греческие классики пересказывали легенды и мифы Средиземноморья. Сам правитель Японии, Иэзясу Токугава, подобно флорентийским Медичи, в конце своей жизни стал собирать древние рукописи и поощрял их изучение. Вот почему «Кодзики» и «Нихонги» были переизданы (1644 г.), изучены и прокомментированы представителями новой школы литературных критиков и историков - Камо Мабути, Мотоори Норинаги и др. Эти ученые приложили немало сил, чтобы оживить национальный культ синто, тот же Мотоори подготовил «Кодзикп-дэн» («Комментарий к Кодзпки») из 44 томов, в которых на современном языке и в соответствии с новыми временами разъяснялась философия и мифология этих древних произведений [13]. Некоторые конфуцианцы считали даже возможным изложить синтоизм на концептуальном языке китайской философии. — 252 —
|