|
могут взывать и к совести. Но по мере ее "гуманизации" она теряет всякое реальное значение. Освобождаясь от соборно-культовых оков, совесть перестает быть реальным регулятором человеческих взаимо- отношений, утрачивает свою исходную антропогенетическую функ- цию. Конечно, и в "гражданском обществе" наряду с принудительным ограничением эгоцентризма каждый волен еще и самоограничиваться вплоть до самоотречения - самопожертвования. Однако со временем такое донкихотство становится смешным. В либеральных западных странах такие понятия, как долг и совесть, все больше становятся те- мой пустых риторических упражнений. Такова цена реального во- площения утопичных этических принципов полной моральной свобо- ды отдельной личности. И Канту, и Достоевскому было ясно: без Бога в душе нет и совес- ти. Вопрос для них заключался в другом: возможна ли абсолютно сво- бодная внесоборная вера в Бога? Чисто личная нравственность? Кант таким образом формулировал этот главный вопрос своей этики: как возможен категорический императив? Можно этот вопрос сформули- ровать и по-другому, как Достоевский: осуществимо ли в мире этом первозданное - истинное - христианство? И Достоевский, и Кант ос- тавляли вопрос открытым. Но в реальной истории все кон- фликтующие христианские национальные церкви давали всегда одно- значный ответ - инквизиторский. И не по злому умыслу. Этот "зем- ной" церковный ответ глубоко обоснован исходной природой собор- но-нравственного человеческого со-знания, в значительной мере при- нудительного по своей сути. Конечно, живая духовность - достояние личности. Но и глубоко- личностная духовность нуждается для своего выражения в общепри- нятом языке. А языки у разных народов разные. Так же, как без сис- темы общезначимых понятий невозможно индивидуальное мышле- ние, без конкретного соборного культа моего народа невозможно нравственное сознание. Соборная нравственность, не лишенная при- нудительности, - это дисциплина для моего духа. И так же, как без дисциплины мышления (общезначимой логики) сознание деградирует, так и без постоянной борьбы с безграничной своеобразностью своего "эго", без жертвы, самопожертвования ради соборного "супер-эго" - нравственный дух угасает. Разумеется, прямое сопоставление религи- озных ценностных представлений с познавательными понятиями мышления не совсем корректно. Последние подлежат проверке и лег- ко становятся достоянием всечеловеческим - они легко переводятся с одного языка на другой. Но в отличие от в потенции своей космопо- литического рационально-научного языка подлинно национальный — 197 —
|