|
Так, объектом аудирования могут быть отдельные звуки, и тогда восприятие будет осуществляться на уровне распознавания. Если же объектом аудирования является речевое сообщение, то процесс будет осуществляться на уровне смыслового восприятия [10]. Поэтому рассмотрение аудирования как «эквивалента описательному обозначению одного из видов речевой деятельности коммуникации — восприятию и пониманию речи на слух» [12. С. 18] или как синонима только понимания — «понимание устной речи, или аудирование» [22. С. 77], указывая на взаимообусловленность этих понятий, не вскрывает характера интересующей нас связи между ними. Рассмотрение же аудирования как одного из видов коммуникативно-речевой деятельности (в единстве процесса и результата, акта и содержания), а восприятия и понимания как психических процессов, посредством которых эта деятельность реализуется, позволяет определить характер этой связи и выделить объект психологического исследования — смысловое восприятие речи. Таким образом, реализуясь в сложном виде коммуникативно-речевой деятельности — аудировании, объединяющей в себе процесс «слушания» и «слышания», смысловое восприятие, несомненно, обусловливается особенностями этой деятельности1. Эти особенности могут быть сгруппированы в зависимости от характера участия человека в акте коммуникации; условий предъявления речевого сигнала; психологических характеристик воспринимающего речевой сигнал человека; структуры самого речевого сообщения. Как известно, акт коммуникации определяется наличием по крайней мере двух партнеров — говорящего и слушающего. Слушающий может быть активным участником 301 общения, то есть слушать собеседника с тем, чтобы, поняв его мысль, выразить свое мнение. В данном случае смысловое восприятие мотивировано потребностью понять и выразить это понимание. Несомненно, что такая мотивация создает установку, которая является приведением «перцептивной схемы, то есть схемы реакции, в состояние готовности» [20. С. 20]. Это состояние не может не выражаться в большей сосредоточенности и концентрации внимания, а следовательно, и в большей продуктивности всех психических процессов. Но слушатель может быть и пассивным участником коммуникации, то есть слушать собеседника только с целью понимания. В этом случае нет мобилизации умственной деятельности, так как нет непосредственной задачи выразить свою мысль на основе понимания собеседника. Другими словами, нет условий, контролирующих, а следовательно, и стимулирующих понимание. — 210 —
|