|
Так что же брать за точку отсчета? Рецептов предлагается множество. Последователи различных религий и философских учений обычно говорят об авторитете учителя, создателя или проповедника учения или религии. Иногда высшим авторитетом объявляется книга. Здесь надо отметить, что когда речь идет об авторитетах вообще, всегда имеется в виду, что этот авторитет основывается на большей, чем у других людей, близости к абсолютной истине. То есть признание любого авторитета, строго говоря, связано с признанием существования абсолютной истины. Надо только помнить, что даже если кто-то приближается к ее осознанию достаточно близко, он часто не может донести своих знаний до других людей в силу как своего собственного, так и их несовершенства. Однако порой, признавая авторитет своего учителя, его последователи объявляют, что все, что было до него, к тому времени уже безнадежно устарело, нуждалось в пересмотре, было совершенно ошибочным. С другой стороны, все, что было после него, но не имеет прямой связи с ним, также однозначно рассматривается как вредное заблуждение. То есть учитель становится полным, единственным и вечным критерием истины, даже если он сам на это никогда не претендовал. Прямым следствием этого является желание объяснить все явления, оценить все события, ответить на все вопросы исходя исключительно из сохранившихся высказываний, книг и поступков этого учителя. Если же явного ответа они не содержат, то в ход идут иносказательные толкования, смысловые натяжки, объявление некоторых вопросов (на которые нет прямого ответа) бессмысленными, вредными, в конце концов, предлагается просто верить, что имелось в виду именно это, а не что-нибудь другое. Все это нередко приводит к дискредитации учения, пусть даже и самого хорошего. Выделение главного, основополагающего принципа позволяет нам ответить на самый распространенный вопрос: «Как должен поступать человек?», что совсем не так просто, как может показаться на первый взгляд. Этот вопрос предполагает предварительный ответ на многие другие вопросы. Каждое его слово можно рассмотреть отдельно. Например, что значит «как»? Означает ли это, что поступать надо всегда одинаково? Возможен ли выбор из многих вариантов? Все ли варианты допустимы? Каждый ли поступок значим или только некоторые? Зависит ли выбор от обстоятельств, от того, кого или чего данный поступок касается? Следующая группа вопросов. Что значит «должен»? Должен во имя чего, для достижения какой цели? Можно ли вообще говорить о том, что кто-то что-то делать действительно должен? И что будет, если человек сделает не то, что должен? Идем дальше. Что значит «поступать»? Может ли человек сам выбирать, что ему делать? А может быть, его поступки определяются только внешними обстоятельствами или некими высшими силами? Наконец, что значит «человек»? Существуют ли единые рецепты для всех людей? Может быть, то, что позволено одному, запрещено другому? Или что для одного — долг, для другого — необязательное пожелание? Или что один обязан делать всегда, то другому нельзя никогда? Все это может показаться копанием в мелочах, крючкотворством, но точность в ответах на такие глобальные вопросы не только может, но и должна присутствовать. К тому же, если подумать, все поставленные вопросы совсем не лишены смысла. — 33 —
|