Никология

Учение Сократа о прекрасном основано на принципах субъектив­ной (антропоцентрической) телеологии. Критерием красоты предмета, согласно Сократу, является практическая потребность человека в нем (выступающая как цель) и удовлетворение искомой потребности (реали­зация целесообразности). Такой подход способствовал отождествлению прекрасного и целесообразного, красоты и пользы.

У Аристотеля целесообразность связана с прекрасным через понятие «совершенство». Аристотель говорит о трех аспектах целесообразности: 1) целесообразность «ради себя»; 2) целесообразность «ради другого» предмета (универсально-функциональный аспект); 3) целесообразность «ради другого» человека (антропоцентрический, или ценностный ас­пект). Так было сформулировано глубокое представление Аристотеля о природной целесообразности и целесообразности человеческой де­ятельности. Эти виды целесообразности раскрываются древнегреческим философом через понятия «прекрасное», «гармония» и «совершенство». Высший источник прекрасного и совершенного он видел в Боге [1].

Большое влияние на последующее развитие эстетической мысли оказала разработка соотношения прекрасного и целесообразного И. Кантом. Прекрасное, в его понимании, это реальное проявление целесообразности живых организмов. Кант выдвинул идею формальнбй целесообразности («целесообразность без цели»). Она понимается мыс­лителем и как внешняя целесообразность (полезность), и как внутренняя целесообразность (т. е. особая внутренняя гармония, или совершенство предмета). Эти виды целесообразности И. Кант отождествлял с прекрас­ным и красивым [13].

Проблема целесообразности занимает особое место в эстетике Г. Гегеля. Учение о прекрасном он создавал на основе активного про­тивопоставления внешней (социально полезной) и внутренней целе­сообразности. По существу, эта теория была направлена (как, впрочем, и учение И. Канта) против сократовского отождествления красоты и пользы. Прекрасное, в понимании Гегеля, является антиподом внешней целесообразности [6]. Однако это противопоставление не помешало ему исследовать внешнюю, преимущественно утилитарную целесообраз­ность как предпосылку красоты в некоторых видах искусства.

Н.Г. Чернышевский рассматривал прекрасное как объективно-субъ­ективное явление и решительно отвергал не только идеалистическую «имманентную» телеологию, но и кантовскую идею формальной целе-

сообразности в качестве основы понимания прекрасного. На первый план Чернышевский выдвигал внутреннюю («структурную») целесооб­разность — гармоническое соответствие формы содержанию созидаемого предмета [30]. Но эту целесообразность он считал неспецифической, не выражающей своеобразия эстетического объекта.