Никология

Как танцовщица Дункан противопоставляла искусству классического балета свой, так называемый свободный танец - пластическую импро­визацию на музыку. Ее творчество представляет особый интерес потому, что, во-первых, художественные взгляды танцовщицы были близкими поискам Станиславского. Во-вторых, она отличалась от всех танцовщиц мира тем, что, как и Станиславский, не имела специального образова­ния и в этом смысле была талантливой и образованной дилетанткой. Разгадка «эффекта Айседоры», как тогда выражались, очень простая: Дункан умела выражать глубокие мысли и чувства с помощью своего тела. Причем никто ее этому не учил. В-третьих, ее танцы (а она танцевала даже симфонии. — Авт.) имели ярко выраженный никологический смысл. «На протяжении всей моей артистической карьеры, — пишет Дункан, — меня больше всего привлекали отчаяние и бунт. В красной тунике я постоянно изображала революцию и звала униженных к ору­жию» [32]. К этому можно добавить, что свои выступления она обычно заканчивала пластической композицией «Марсельеза».

Станиславский отмечал, что халтура, увлечение условностью - неиз­бежные спутники во время народных потрясений, когда театру ставятся утилитарные рыночные цели. В этих условиях появляется большое ко­личество «артистических подонков», не имеющих никакого отношения к театру. Новаторы-революционеры нетерпеливы. Они не хотят ждать, им нужны немедленные результаты преодоления усилий — творческие победы на подмостках сцены и... деньги... Поэтому, продолжает Станис­лавский «новый театр не создал ни одного артиста-творца, сильного в изображении жизни..., ни одного нового приема, ни одного намека на искания в области внутренней техники, ни одного блестящего ансамбля; словом, ни одного достижения в области духовного творчества» [91]. Такого рода новаторы, считал он, насилуют искусство, перекраивают русскую классическую литературу на новый лад.

К сожалению, эти слова выдающегося режиссера и актера оказались пророческими. Сейчас тоже появились многочисленные интерпретаторы классических произведений. Творческие успехи своего театра Станислав­ский связывал с системой случайностей. Он перечисляет 20 случайнос­тей, обеспечивающих его завоевания, совершенные на основе таланта, работоспособности актеров и режиссеров. Одна из таких случайностей сформулирована следующим образом: «Когда театр был на краю гибели, прилетела «Чайка» и принесла с собой Чехова и художественный триумф, упрочивший славу». Перефразируя слова Станиславского, можно ска­зать, что сейчас, когда театры переживают не лучшие времена, пришел писатель Акунин и другие интерпретаторы классических произведений, и «Чайка» улетела, очевидно, навсегда. И некому защитить Станислав­ского, а также русскую классическую литературу. Свобода творчества, свобода рыночных отношений, которую исповедуют деятели русского театра, не должны существовать без личной ответственности за качество художественных произведений и бережного отношения к классическому наследию.