|
Станиславский считал паузы важным элементом внутренней сценической речи. Он разделял их на логические и психологические. Логические паузы механически формируют такты, отдельные фразы и этим выражают их смысл. Психологическая же пауза дает жизнь этой мысли, Фразе, такту, фиксируя их подтекст. Без логической паузы сценическая Речь безграмотна, а без психологической она безжизненна. Если логическая пауза пассивна, формальна, бездейственна, то психологическая активна, действенна, богата внутренним содержанием. Логическая пауза выражает интеллект, психологическая — чувство [97]. Внутренняя сценическая речь («красноречивое сценическое молча* ние») - высшая форма социального общения. Обычно психологические паузы транслируют пугнические и никические чувства, которые интерпретируются соответствующими символами, взглядом, мимикой намеками, жестами и другими, едва уловимыми, средствами общения' Внутренняя никическая речь как на сцене, так и в светской жизни гораз* до содержательней и экономней внешней. Она символически выражает тайну бытия, ту часть подтекста, которая не поддается словесному выражению. Поэтому творческое молчание более красноречиво, действенно и убедительно. Выдающиеся мастера русской сцены в совершенстве владели искусством внутреннего диалога и монолога. В.Н. Давыдов неизменно венчал вершину каждой своей роли большой «гастрольной» паузой, в которой с минимальным количеством слов и жестов или вовсе без них, только через систему глубоко продуманных физических действий, выражал самые сокровенные чувства сценического образа. Его внутренняя сценическая речь (пауза) потрясала воображение зрителей. К.С. Станиславский вспоминал внутренний диалог выдающегося итальянского актера Т. Саль-вини - исполнителя роли Отелло в сцене с Дездемоной: «Они так долго прощались, говоря при этом глазами и какими-то кабалистическими знаками влюбленных о своих неведомых нам секретах» [93]. Ч. Чаплин считал внутреннюю сценическую речь (паузу) «поэзией театра», которая значительно усиливает драматическое действие и эмоционально заражает зрителя всплеском чувств. На одном из спектаклей, пишет он в своей биографии, с участием красивого молодого человека, который полностью овладел зрительным залом, незаметно на сцене появилась известная итальянская актриса Э. Дузе. Она остановилась возле вазы с хризантемами и стала перебирать цветы. И зал забыл про молодого человека. Не глядя на него и других персонажей, Дузе продолжала подбирать букет, добавляя к нему цветы, которые принесла с собой. Затем неторопливо пересекла по диагонали всю сцену, опустилась в кресло у камина и стала внимательно смотреть на огонь. «Один раз, только один раз она взглянула на молодого человека, и в этом взгляде была вся мудрость и вся боль человечества... Я не понимал ни слова, но чувствовал, что передо мной самая великая актриса, какую мне когда-либо доводилось видеть» [124]. — 246 —
|