|
Думается, в этом мы находим ответ сразу на два вопроса. Во-первых, исчезает разрыв между "дурным мужыком" (Я.Купала) и смелым, инициативным воином. Различие – в разности должных мест крепостного крестьянина в обыденных условиях жизни и защитника – в катастрофических обстоятельствах. И во-вторых, с долей осторожности можно предположить, по каким причинам белорус не пошел за некоторыми активными лидерами, желавшими изменить его жизненный мир (в частности, в 90-х гг. ХХ в.). Это нарушало иерархию, где белорусу отводилось пусть скромное, но должное место. "Тихость". Должное место предполагает строгий поведенческий кодекс, стержень которого – качество, которое мы вслед за одним из сказочников назовем "тихостью". Это слово, как и однокоренные слова, часто встречается в белорусских сказках и всегда с точки зрения высшего достоинства. Сама олицетворенная Правда тиха. В сказке Правда (Праўда) – крестьянин, которому его брат Крыўда выколол глаза. Тогда Правда "узяў кіёчак, мацае ім дарогу да йдзе паціхеньку ўперад. Ішоў ён, ішоў, падышоў к дубу да й сеў супачыць. Седзіць ён ціхенько да Бога хваліць, што хоць жыў астаўся" [189, с. 98]. Внешне "тихость" выражается в установке "усе казаць – ворагаў нажываць" [189, с.159]. Немногословие, застенчивость и сдержанность – характеристики белоруса, которые первыми отмечаются исследователями, причем вовсе не всегда в положительном контексте. В сказках же эта черта наделяется священностью. "За тое, што ты такі ціхі перад Богам і перад людзямі, даў табе Бог моц" [191, с. 56], – говорит Мужику старец. Обратим внимание: именно скромность и неприметность (которые старец превращает в чудодейственную невидимость) возводятся в ранг сакрального. Но как только Мужик проявил эмоциональность – усмехнулся во время церковной службы ("гэто саграшыў Богу тым сьмехам") – он незамедлительно низвергается с пьедестала. Смех как выход из состояния молчаливого смирения есть грех. Примечательно, что для усугубления неуместности веселья, нарушившего "тихость" героя, сказочник переносит действие в церковь, к которой в обыденной жизни крестьяне относились без особого пиетета, что отмечается многими сказками. Идея должного места проистекает из фатализма, как и покорность обстоятельствам, долготерпение, некоторая социальная вялость ("млявасць") и другие качественные характеристики Мужика. Поскольку эти недостатки и их причины широко освещены в культурологических, этнографических, фольклористических и др. трудах, мы не видим особого смысла останавливаться на их анализе. Еще Н.Бердяев и Н.Лосский утверждали, что недостатки народа суть продолжение его достоинств. То же можно сказать и о достоинствах, которые являются обратной стороной недостатков. Здесь следует говорить о невероятной жизнестойкости белоруса, которая могла возникнуть и удержаться в тяжелейших исторических обстоятельствах лишь при условии позитивности мышления и мировоззрениия в целом. — 95 —
|