|
Как справиться с горем: модель самоиронии. Как бы ни понимать горе – как явление преходящее, обусловленное социополитическими причинами и вследствие этого возможное к преодолению ("усе пазнаюць, з чаго ліха на свеце, паднімуцца ў згодзе, бы адзін чалавек, прагоняць паганую нечысць і зажывуць на зямлі, бы ў раю" [191, с.137]) или же как неотъемлемую часть извечного мироустроения (эта точка зрения в сказках гораздо более распространена) – все равно Мужик не торопится стремительно "браться за вилы" и искоренять несправедливость. Даже в весьма революционной по сути сказке "З чаго ліхо на свеце" он склонен ждать времени, когда у людей проснется разум. Он хорошо понимает, чем отзываются стремительные попытки огулом "усіх параўняць". Способы, которыми Мужик противостоит несправедливости бытия, разнообразны и многочисленны. Основной из них – самоирония. Белорусский крестьянин не устает смеяться над собой – в том числе и над своим фатализмом. Так, в одной из сказок обманутые купцы собираются убить героя и совещаются, каким способом это лучше сделать. "Доўго яны крычалі, аж ахрыплі, нарэшце пытают самого Сымона, як ён хочэ: ці каб павесілі, ці каб утапілі. "Э, хварэць вашуй матары, – кажэ Сымон, – рабіце, як лепш" [189, с.114]. А получив от пана за принесенный ему подарок обычную "награду" – розги, Мужик рассыпается в благодарностях: "Дзякуваць, паночку, от гэто бралі мае бацькі і дзеды..." [191, с.88]. Нередко самоирония является специфическим способом утверждения чувства собственного достоинства Мужика: "Бачыць мужык, што пан вельмі моцно штось думае, да не можэ агарнуць сваёю польскаю галавою, і захацеласо ему памагці пану сваім дурным мужыцкім розумам" [бел-пал, с.69]. Заметим, что само это утверждение производится косвенным способом – под видом почтения и подчеркивания собственного низкого статуса в социальной иерархии ("дурным мужыцкім розумам"). Естественно, "дурны розум" гораздо более проницателен и способен к нестандартным решениям, чем "польская галава" пана. "Должное место". Другая, хоть и пересекающаяся с первой, модель поведения в трудных жизненных обстоятельствах – это делать должное и находиться на должном месте. Эта идея, пожалуй, одна из главных в белорусских сказках. Здесь необходимо сделать краткое пояснение. Не столь уж редко исследователи – в том числе и отечественные – говорят о белорусской пассивности и равнодушии (абыякавасці), которые выводят из тяжелой исторической судьбы народа и порожденного ею фатализма. Это верно лишь отчасти. Если объяснять социальную медлительность, послушание, долготерпение и неприязнь к радикальным изменениям лишь "абыякавасцю", то за кадром остается, например, воинский героизм белорусов – в первую очередь, в Великой Отечественной войне. От пассивного Мужика, "равнодушного к добру и злу" (П.В.Шейн) до воина-героя, причем воина инициативного (сама сущность "партизанства" инициативна) – и все это менее, чем за восемьдесят лет – не слишком ли велика эта дистанция? Ответ следует искать в неком промежуточном качестве, которое игнорируют исследователи – не в самом фатализме, а в той форме, которую он принимает у белоруса. На наш взгляд, это форма должествования и – в частности – должного действия, строго соответствующего обстоятельствам. — 93 —
|