|
Рисунки: Борщевский – Этнография Беларуси, 51. Дунин-Мартинкевич – История имперских отношений, с. 131. Однако – и это важно, – белорусская идея в то время имела специфические отличительные качества. Специфика белорусской идеи на рубеже XIX-ХХ столетий. Здесь нас поджидает очередной парадокс – Парадокс шестой – тот факт, что национальная идея белорусов строилась далеко – и даже не в первую очередь – не на идее этнической принадлежности. Впрочем, при ближайшем рассмотрении парадокс оказывается вовсе не парадоксом. Вспомним классическое определение Э.Геллнера: национальная идея (большинство современных зарубежных исследователей называет ее "национализм") – это идея единства политических (государственных) и культурных границ. Но если в течение многих столетий социум полиэтничен; если территория, где этот социум проживает, постоянно переходит "из рук в руки"; если о политической автономии этносов не может быть и речи – тогда такое единство остается под большим вопросом, и чисто этнических скреп (язык, обрядность, фольклор и т.д.) становится недостаточно. Единственно возможный путь в таких условиях (сегодня бы его назвали "мультикультурным") избрала демократическая интеллигенция: "Край с пятью нациями только тогда сможет развиваться и богатеть, когда каждая нация будет наряду с другой трудиться для его пользы. Когда же вместо этого все мы будем между собой бороться, когда свои творческие силы истратим на ругань и грызню без всякой пользы, так не поблагодарят нас наши дети и внуки, живя в такой же темноте и бедности, как мы сами" [192, с. 350]. Рисунок: Антон Луцкевич – История имперских отношений, с. 180 или "Братья Луцкевичи" в кн.: Смолянчук "Паміж карёвасцю…", с. 354. Этот призыв одного из белорусских "краёвцев" А. Луцкевича по сути перекликается с мнением философа Вл. Соловьева и с его требованиями уже к "русской идее": "Нельзя безнаказанно написать на своем знамени свободу славянских и других народов, отнимая в то же время национальную свободу у поляков, религиозную свободу у униатов и русских раскольников, гражданские права у евреев. Не в таком состоянии, с устами загражденными, с завязанными глазами и с душой, раздираемой противоречиями и угрызениями совести, надлежит идти России на свое историческое дело" [194, с. 350]. Созвучие идей двух мыслителей неудивительно: и белорусская, и русская интеллигенция в своем самомознании шагнули гораздо дальше не только масс и правящих кругов, но и многих наших современников. Тот же Луцкевич отмечал, что в Беларуси есть много образованных, культурных поляков, да и русских, которые уже сжились с нашим краем и работают для него. Сюда можно добавить и украинцев, и евреев, и литовцев. — 65 —
|