Белорусы: от тутэйшых - к нации

• шаги правительства по неуклонной ассимиляции белорусских территорий;
• резкое недоверие сельчан по отношению к шляхте и в определенной степени – к горожанам. Так, Н. Улащик в своих воспоминаниях "Была такая вёска" отмечает, что городские жители воспринимались крестьянами, как бездельники ("гарадскія гультаі") и вызывали у них насмешку [197, с. 112];
• презрение дворянства к "мужикам" – "быдлу", "гаўяду" (так, судя по материалам фольклора, сами крестьяне оценивали отношение к себе со стороны панов);
• использование разных языков разными слоями населения, а также ситуативность использования того или другого языка (например, русского – в школе или на службе, а белорусского или польского – дома). Сюда следует добавить еще и различия в диалектах деревень;
• взаимная подозрительность жителей разных регионов и даже деревень друг к другу, выразившая в фольклоре (байках, анекдотах, сказках). В связи с этим Е.Ф.Карский отмечал, что "особенно подвергаются насмешкам жители Могилевской губернии, потомки древних радимичей" [166, с. 543].

На основе чего в таких условиях могла возникнуть этническая консолидация? Каким образом люди из разных слоев и из разных мест могли понять друг друга и включить себя в "воображаемое сообщество"? Думается, здесь сыграли роль несколько факторов, подтолкнувших их к согласию.

Познание "других" и "себя": к преодолению "тутэйшасцi". Судя по переписи 1897 г., 54,1% населения шести белорусско-литовских губерний признали себя белорусами (5408.0 тысяч человек) [192, с. 331]. Большая часть из них была сельчанами. Что означало для этих людей самоназвание "белорус"? Поскольку прямых ответов на этот вопрос нет (увы, в те годы не проводилось опросов общественного мнения, как это принято сейчас), то можно лишь строить предположения о причинах столь неожиданного – после столетий ассимилятивных усилий – самоопределения.

Вероятно, формально белорусами звало себя население, которое говорило "на гаворке", сохранило историческую память об униатстве как о "белорусской вере", а также, возможно, о пребывании в Белорусском генерал-губернаторстве, которое перестало существовать лишь в 1856 году.

Однако можно предположить, что сознательно белорусами звали себя, в первую очередь, люди грамотные, которые имели представление об административном делении, четко понимали отличие белорусского от польского и русского языков и дифференциировали собственный стиль жизни от стиля жизни русских и поляков.

Если провести параллель между "тутэйшымi" и "беларусамi" (хотя "тутэйшасць" и в те годы, да и гораздо позже, по-прежнему оставалась идентификационным маркером), то это отличие качественное. "Тутэйшы" – крестьянин, впаянный в ландшафт "роднага кута", живущий в рамках строгого трудового кодекса и имеющий весьма малое представление о мире, внешнем по отношению к его малой родине. "Беларус" – человек с развитым самосознанием, умевший составлять свое мнение о жизни в других, порой очень отдаленных местах, а значит – представления о внешнем мире и о своеобразии собственной группы. Самый значимый фактор здесь – грамотность. Именно она дает возможность причаститься одного из важнейших параметров нации, "печатного капитализма" (Б.Андерсон), т.е. идей, объединяющих людей в воображаемое сообщество посредством печати.