|
Иезуитским орденом (и – пусть в меньшей степени – некоторыми другими орденами) также было открыто большое количество бесплатных начальных и средних школ с польским языком обучения. По фактам, приводимым А.Е.Киркором в очерке "Белорусское Полесье", со второй половины ХVII столетия высшее и среднее образование практически находилось в руках иезуитов. Потому полонизации, в первую очередь, подвергались люди образованные, а также – выходцы из знатных семей, чьи родители имели возможность обучать своих детей в престижных учебных заведениях Речи Посполитой. Впрочем, рядовые горожане тоже пользовались такой возможностью: некоторые коллегиумы и почти все школы были бесплатны. Если же говорить не только о "духовной жажде", но и о статусных привилегиях, то и здесь католики с каждым годом получали все более бонусов, чем православные. В эту эпоху уже была установлена шляхетская демократия; можно даже говорить о культе прав каждого шляхтича (свобода голоса и протеста, право избирать и быть избранным, свободное передвижение по ВКЛ и путешествия за его границы, неприкосновенность личности и имущества, налоговые льготы, личная свобода от податей; в Речи Посполитой появляется право на собственную геральдику и др.). Но поскольку большинство сейма составляла польская знать, то именно она, в первую очередь, обладала этими свободами. Статус был важен не только сам по себе, а и в связи с экономическими выгодами: он, как это было во все времена, давал большие возможности обогащения. Борьба за души: вертикальный и горизонтальный расколы в культуре. Следствием всего этого явился колоссальный вертикальный раскол общества. Он заключался в подмене политической и в целом социально-культурной идентичности образованных "верхов", с одной стороны, и в маргинализации идентичности "низов". Такого раскола не знали ни русская, ни польская культуры за исключением франкофильской аристократической верхушки в России (во все времена немногочисленной): российские и польские "верхи" и "низы", по крайней мере, исповедовали единую конфессию и говорили на одном языке. Впрочем, реальная ситуация была еще более запутанной: здесь уже можно говорить и о горизонтальном расколе. В ответ на расширение католического образования активизировались православные братства в Бресте, Минске, Пинске, Могилеве и других крупных городах. Действовали они тем же путем, что и иезуиты, – путем просвещения (открытие школ, семинарий, типографий и т.д.). В итоге разные группы молодежи приобретали различное мировоззрение: ведь, как известно, язык существенно влияет на ментальность (в ХХ в. это убедительно показали и Р. Якобсон, и Э. Сэйпир, Б. Л. Уорф, и мн.др.). Кроме того, нестабильность религиозных оснований жизни общества, задаваемых образованием, подтачивала единство социума. Но, пожалуй, самым значимым в сложившейся ситуации было то, что сами системы образования были направлены на разные цели. Разумеется, в них было определенное сходство: и та, и другая центрировались на филологических науках (так, в православных братствах изучали церковно-славянский, греческий, русский, а затем – латынь и польский; кстати, в ряде католических школ тоже изучали русский. "Гаворку" не изучали нигде). Но если иезуитские образовательные учреждения, в первую очередь, ориентировались на развитие ораторских навыков, памяти и логики (как бы мы сказали сейчас, на развитие "креатива"), то православные более акцентировались на нравственном воспитании и имели более "домашний", патриархальный характер. Разумеется, в православном обучении был усилен церковнославянский и русский элемент… Борьба за территорию, как всегда в истории, обращалась в борьбу за души людей, причем, и политический, и идеологический перевес был на стороне Польской короны. Недаром П. Скарга, обращаясь к восточнославянским народам, призывал: "Обернись к Западу, на Востоке для тебя свет угас!". — 42 —
|