Рисунок: Карта ВКЛ (1613 г.) – Этнография Беларуси, 63; Ширяев, с. 27. Таким образом, можно говорить о Парадоксе Третьем: в силу полиэтнического и поликонфессионального состава населения протобелорусских территорий идентичность населения возникла не на однородном этническом материале, а на основе локально-местной идентичности масс (связанной с малой родиной: те же "мозыряне" или "заволочане"), а также – на основе гражданской идентичности (преимущественно среди образованной части общества). Эти идентичности сольются лишь несколькими столетиями позже. Рисунок: Застройка Гродно в 16 в. – Белорусы, с. 263. Самоназвания жителей ВКЛ. В то время терминов, отражающих разнообразие идентичностей, было несколько. Они различались аспектами: можно предположить, что термин "русины" объединял по преимуществу сторонников "русской веры" и население местностей, некогда входивших в состав Киевской Руси, и сохранившем об этом культурную память; термин "литвины" фиксировал государственную принадлежность и не противоречил самоназванию "русины" (об этом свидетельствуют такие составные самоназвания, как "литвины руського роду", "литвины руськой веры", "литвины греческого закону люди"). В XVI в. появляется, а к XVII в. распространяется этноним-уточнение "литвины-белорусцы". Что он означал при своем возникновении? Вероятно, некоторую "идею особой земли", Белой Руси. Часто в текстах, относящихся к первой половине XVII в., понятие "белорусцы" связано с принятием и расширением униатства как "белорусской веры". Рисунок: Карта ВКЛ и Руси Белой (Нюрнберг, 1687) – Ширяев, с. 28. Церковь Михаила Архангела в Сынковичах – Саборы помняць усё, с. 63 или с.65. Но мы забежали вперед. Вернемся ко второй половине XVI века – к Люблинской унии 1569 года, провозгласившей объединение Королевства Польского и Великого Княжества Литовского. Речь Посполитая: литвины, поляки, белорусцы…Речь Посполитая: правовые и конфессиональные пертурбации. Хотя объединение предполагало характер конфедерации (вернее, так: прикрывалось "фиговым листком" конфедерации), уже с первых десятилетий самостоятельность ВКЛ была резко ограничена: это выражалось, например, в неравном представительстве поляков и литвинов в структурах власти. Но, пожалуй, еще существеннее было не прямое политическое, а косвенное – культурное – воздействие. Если "законы" и "директивы" можно изменить, а то и отменить, то латентно проникающие в психику и поведение культурные смыслы остаются там надолго, порой на столетия. — 39 —
|