|
Родительская мягкость выражается и в том, что слово "дети" встречается редко: в основном, сказочники говорят о "детках", "деточках" (ср. в сказках; "працавалі, каб зарабіць крыху хлеба да ўзгадаваць дзетак" [189, с.132]; "[Хрыстос] вучыў іх, як на свеце жыць да дзетак пладзіць… да гадаваць" [191, с. 125]. Точно так же называет детей В. Однако в письмах есть и то, чего нет в сказках: дети осознаются как человеческая категория, обладающая самостоятельной психологической и характерологической ценностью: в этом сказывается динамическая идея Модерна. С другой стороны, она выражается и в том, что высокий статус старости как мерила мудрости, представленный в сказках ("Стары бацька"), в письмах не прослеживается. Ценность зрелости. Наиболее значимым статусом в письмах наделяется период зрелости: "Как будто наступил какой-то полдень, когда солнце высоко-высоко стоит над миром. И все так ясно-ясно, и так далеко-далеко видишь и различаешь. Да это и есть настоящий полдень, полдень нашей зрелости, зрелости мысли, а отчасти – чувства" (77); "А потом все же буду продолжать те темы, которые мне наиболее близки. Это тема, на которую я думал писать еще задолго до войны, а сейчас она приобрела еще большую ясность. Полдень человеческой жизни, зрелость, познание самого себя – связь личности с судьбой народа, который тоже дожил до ясного полдня, до зрелости, и вот опять на него обрушилась ночь. Но именно в борьбе этого человека, личности, как и народа в целом, с темной, страшной силой и кристаллизуется ясность этого полдня, этой настоящей зрелости" (113); "Эти дни напряженно работаю над поэмой "Поўдзень" – о войне, о зрелости человека, о матери, о детях, о тебе, о себе и т.д." (256). Как же автор понимает суть зрелости? "Помнишь мой маленький стих о том, что я завидую не листу, который прилип к дереву и трясется вместе с ним под дождем и ветром, боясь оторваться и упасть, потому что внизу – бесплодие, а зерну, которое, наоборот – радо малейшему дуновению ветра, радо буре. – Упасці, упасці! Каб новым нарадзіцца дрэвам і зноў пад ясным сонцам выспяваць. <…> разве надо бояться нового? В этом наша зрелость!" (113). В этом фрагменте сплелось несколько тем менталитета – и тема предназначения, и тема связи человека с родной землей, и тема особого самосознания, которое предполагает не послушание общим истинам, а обращение к собственным силам. Помимо связи с землей, все они новые, несвойственные терпеливо-фаталистическому духу крестьянской культуры. Отличия в традиционном и динамическом взгляде на время. Категория "события". Этническое время в письмах резко отличается от этнического времени сказок. Может показаться, что это связано с тем, что сказки и письма – все же различные жанры, имеющие разные цели, но вряд ли дело только в этом. Ведь и в сказках, и в письмах я прежде всего обращала внимание на дух повседневности – на то, как рядовой человек в обыденной жизни воспринимает время, что оно значит для него – бурный водоворот или спокойное озеро, поросщее тиной болотце или обильную реку. Эти представления в человеческом сознании существуют латентно, они выказываются ненароком, и именно эта латеность, "ненароковость" – и есть самое ценное: только благодаря ей мы и можем понимать, как относился к времени реальный, а не сконструированный идеологией человек. — 233 —
|