|
Женщина-соавтор. Новый аспект гендерных отношений (дружба, базирующаяся на духовном родстве) предполагает сотрудничество: "Но ты ведь не только читатель, но и мой критик, мой учитель" (128). Здесь ипостась "женщины-друга" связывается с другой гранью женского образа – "женщина-соавтор". В трех предыдущих гранях женского образа прослеживается элемент "органического" возвышения женской души над мужской (женщина как мать, как более тонкое, доброе и благородное существо). Но вот в этой, последней, характеристике (женщина-соавтор) В. ставит себя на первое место – место "автора", человека более образованного и талантливого. Отсюда – мотив наставничества в разных сферах: и многочисленные советы по усовершенствованию быта, и рекомендации в области чтения, самообразования, образования детей. Функция опеки переходит в мужские руки (вспомним: в предыдущих "ипостасях" женщины эта функция находится в ее руках): "Как бы я хотел вместе с тобой разделить все тяжелые работы, выпавшие только на тебя, на одну. Но старайся, родная (неразб. – Ю.Ч.), не забывать меня. Жить со мной духовной жизнью, которой дорожу я" (51); "Милая моя, хорошая, я все собираюсь да забываю похвалить тебя за то, что ты читаешь... Это наполнит тебя, даст тебе большую, полную, духовную жизнь " (118). С этой позиции автор оценивает известие о том, что жена пытается написать рассказ: "Какая ты у меня умная, какой великий человек. Я даже на тебя не в обиде за то, что хлеб у меня отбиваешь, пишешь рассказ. Дело не в рассказе и не в том, удастся ли он или нет. Главное, что ты глубоко поняла, что то, что ты видела в лесу, это (неразб. – Ю.Ч.) то, о чем надо писать, ибо это бессмертие, утверждение вечной жизни... Есть у Горького рассказ "Рождение человека"… Но для этой темы нужен новый Горький. Будем мы с тобой этим новым Горьким!" (97). Итак, автор приглашает жену к совместному творчеству. Сравним с мемуарами Н.Улащика, отмечающего чрезвычайно глубокий водораздел между мужской и женской деятельностью в белорусской деревне – и всего-то трудцатью годами раньше [197, с. 65]. Итак, новый – для гендерного дискурса и в целом для менталитета белоруса – мотив совместного творчества безусловно, связан с советским требованием равенства мужчин и женщин, но и не только. Он связан со свойственной Модерну убежденностью в том, что человек – вне зависимости от пола – должен целенаправленно строить автобиографию, развиваться, тянуться, расти. При этом маскулинный (предпочтительно-мужской) аспект в советском менталитете не исчезает полностью: он лишь затушевывается. Здесь можно говорить о несовпадении (во всяком случае, далеко не полном совпадении) деклараций женского равенства и реальных требований к женщине. Женщина воспринимается как вторичное alter ego мужчины. Отсюда, с одной стороны, ее право на собственный путь: "я вчера решил, что ты опять пойдешь работать в театр. Так что готовься. У тебя сейчас большой жизненный опыт и много ты приобрела таких качеств, которые только помогут тебе" (237). С другой стороны, показательно словосочетание "я решил". Право решения остается прерогативой мужчины, так же как и право "рекрутирования в культуру" – то есть наставничества, советов, контроля и т.д. — 228 —
|