Белорусы: от тутэйшых - к нации

В целом на примере отношения "Мужское – Женское" мы видим существенное изменение менталитета белорусского советского интеллигента по сравнению с недавним крестьянским. Помимо традиционных представлений в него проникают элементы новой идеологии. Но несмотря на то, что этот образ становится более "прогрессистским", он сохраняет и традиционные тенденции (дом, дети и быт как основные функции женщины). Причем именно они представляются автору более значимыми: об этом свидетельствуют и приведенный выше фрагмент о материнстве как высшем предназначении женщины, и множество подобных других замечаний по ходу писем.

Интересно, что в письмах не усматривается противоречий между ограничивающими друг друга, даже более того – мешающими друг другу образами "женщины-матери" и "женщины-соавтора": вероятно, в этом сказывается оптимистическая установка Нового времени (и, в частности, советского мифа) на возможность одновременной реализации человека в разных сферах. Эта тема (и ворох связанных с ней вопросов) будет осознана позже – в период феминистской критики, о которой я скажу в следующем очерке.

Мужская роль во многом остается той же, что и в крестьянском менталитете: за мужчиной остаются функции обеспечения и защиты. Первая функция реализована прямо (почтовые переводы, подробные перечни содержимого посылок, справки из Союза писателей СССР, необходимые для прикрепления семьи к магазину и т.д.), вторая косвенно (преобладающее число писем включает заботу о здоровье семьи, медицинские советы, советы по налаживанию быта и т.д.). Расспространен и мотив сожаления о невозможности взять в свои руки семейный быт, помочь в благоустройстве семьи и т.д. Однако включается и новый мотив ("рекрутирование в культуру"), предполагающий заботу о духовном развитии жены и детей и представляющийся автору не менее значимым, чем традиционные формы заботы.

Время и пространство в менталитете белорусского советского интеллигента

В предыдущем очерке отмечалось, что в этническом менталитете соотношение "время – пространство" выражается в представлениях о территории и истории народа. Как это соотношение выступает в менталитете советского человека?

Этническое время

Новые типы зонирования времени. Как мы помним, повседневное время деревни зонируется по оси "праздники – будни", а также в зависимости от сезонного распорядка работ. "Точками", которые отделяют зоны друг от друга являются праздники ("дожинки", "зажинки", религиозные праздники, воскресенья и т.д.). В советский период большая часть праздничных дней заменяется другими. Возникают новые общесоветские праздники: 1 мая, 8 марта, 23 февраля, 7 ноября, и со всеми ними В. поздравляет семью. Однако в письмах сохраняется и связь человека с традиционными и /или религиозными праздниками, хоть и в несколько ином контексте. В. отмечает их как пункты отсчета природных изменений, начала крестьянских работ или периодов досуга: "вялікдзень"; новый год, рождество. Они связываются с идеями "победы", "встречи", "возвращения на родную землю". Но самое интересное – то, что религиозно-мифологический компонент переносится и на антирелигиозные советские праздники: солнце упоминается как помощник Красной армии (194); непогода на Пасху как выражение "покровительства" природы (31). Таким образом, прежнее мифо-религиозное мировоззрение в атеистическом СССР не исчезает: оно лишь отходит в тень, существует подспудно, неявно, но все же существует. Да, менталитет сохраняется в своих общих чертах, несмотря ни на какие смены общественного строя…