|
Этничность как категория культуры. В чем сходство в понимании Чужих, свойственное обоим – и традиционному, и новому – типам менталитета? Пожалуй, главное в том, что социальное (в частности, политическое), этническое и моральное в самосознании белоруса по-прежнему неразделимы: об этом, например, свидетельствует смешение понятий "немец" и "фашист". О том же – пусть с оговорками – говорит и то, что и к образам фашистов, и к образам коллаборационистов прилагаются одни и те же негативные определения (сволочь, мразь, псарня и т.д.). О чем это свидетельствует? О том, что этническая принадлежность в самосознании белоруса (и традиционного крестьянина, и советского интеллигента) имеет меньший вес, чем моральное, духовное сродство, единство социального и политического статуса, общность ценностей и т.д. Получается, казалось бы, парадоксальная ситуация: этничность белоруса базируется не столько на этнических, сколько на социокультурных данностях. Однако на деле никакого парадокса здесь нет: это всего лишь доказывает тот факт, что этничность – категория не "кровно-родственная", а культурная. Именно поэтому абсолютно "своим" для белоруса В. может являться еврей Хв. Шинклер, татарин С. Александрович, украинец М. Рыльский, а также целый ряд русских и зарубежных, лично ему не знакомых, но уважаемых им культурных деятелей. И потому же "чужими" становятся "морально нечистые" белорусы. Можно назвать этот подход "советским" и откреститься от него, обвешивая его ярлыками "расплывчатого этнического самосознания" или ментальной "абыякавасцi", а можно понимать его как следствие национального самосознания в современном смысле слова – как самосознания, в первую очередь, гражданского. Я разделяю последнюю точку зрения. Впрочем, между двумя типами менталитета (крестьянским и советским) существует и различие. Если традиционному крестьянскому самосознанию свойственно неразличение этнического и социального компонентов в характеристике "своих", "чужих" и "своих чужих", то новому типу, скорее, – игнорирование этнической принадлежности неодобряемых персонажей (мещане, бюрократы – вне зависимости от того, к какому народу те относятся). Разумеется, в этом сказывается и воздействие советской идеологии, но главным образом это свидетельствует о принадлежности автора писем к интеллигенции: презрение к ксенофобии – черта истинного интеллигента – и не только белорусского. При этом в отличие от крестьянского типа менталитета и отражающих его фольклорных текстов, в письмах белорусского советского интеллигента этноним "белорус" не только употребляется: он обжит и имеет четкое значение – гражданин Беларуси (пусть даже и понимаемой как БССР). — 223 —
|