|
Разумеется, это – следствие долгих веков жизни белорусов в полиэтнической среде. Возможно, что именно такое отношение к чужакам и дало возможность более удачной, нежели у других народов, прививки "интернационализма" к древу белорусской культуры. В противном случае 90-е годы в Беларуси вряд ли отличались бы от ситуации в других республиках бывшего СССР и в странах соцлагеря, где тезис об интернационализме в пору "соцстроительства" использовался лишь формально и потому подвергся разрушению в первый же удобный момент (страны Балтии, Югославия, Чехословакия, Кавказ и др.). Потеряла ли Беларусь себя на противоположном пути? В 90-е годы такая точка зрения была очень популярна. Но теряет ли себя Европа, выработавшая принципы мультикультурного сосуществования разных народов, живущих "одним домом"? Потеряла ли себя Америка, изначально созданная как конгломерат различий? И случайно ли XXI век – время не моноэтнических, а полиэтнических наций? Может быть, сегодня наступило то время, когда это качество (единство в различии) сослужит Беларуси добрую службу? Но мы забежали вперед. Вернемся в годы войны, к герою этого очерка – белорусскому советскому интеллигенту. Чужое Зло и свое Добро. В замечательной книге "Историческая этнология" этнопсихолог Светлана Лурье выделяет образы добра, зла и способ действия, которым добро побеждает зло, в качестве "этнических констант", формирующих модели жизни и систему ценностей этноса. В нашем случае образ Зла (врага) – "немцы", "фашисты". Они понимаются не столько как люди из плоти и крови, сколько как омерзительная внечеловечья сила: "немецкая сволочь" (111), (45); "немецкая мразь" (180) и т.д. Тем самым врагу отказывается в человеческой сущности. Он воспринимается как "нелюдь" или "недочеловек". Впрочем, нацисты и впрямь сделали все возможное, чтобы быть воспринятыми именно так. Рисунок: Территория Беларуси во время войны (карта) – История имперских отношений, с. 343. Образу Зла (Они), противостоит совокупный образ Добра. В него включены "наши" в лице Красной армии (12), (27), (194); партизан (120), (122), (133), (151), (237), (238) и "родного народа" (27), (56), (67), (68), (89), (113). Примечательно, что из него исключен И.В. Сталин: это имя в письмах не упоминается ни разу. Образ Добра многозначен и многопланов. Красная армия (общесоветский образ) и партизаны (белорусский образ) понимаются как активные агенты действия, как силы, которые воздействуют на ситуацию, а народ (под этим словом чаще понимается население БССР, реже – "советский народ") – как страдающее и "безмолвное" большинство. Способ победы Добра над Злом решается не только в плане прямых действий, но и в традиционном русле – в русле мифологизации общественных и природных явлений: "Ну, вось і вялікдзень. А вясны ўсё яшчэ няма. <…> Мусіць, і прырода спрыяе нам. Няхай фрыцы памерзнуць, паспытаюць яшчэ нашай і вясны... Так, мусіць, паступае на гэты раз і разумная прырода, заключыўшы саюз з чалавекам" (31). Тем самым "чужое Зло" оказывается беспомощным не только перед силами людей, но и перед родной природой, которая как бы "стоит" за правое дело… — 219 —
|