|
Отличия от крестьянского менталитета диктуются либо ситуацией, либо статусом автора. Так, герою сказок – оседлому крестьянину, живущему на своей земле, разумеется, и в голову не придет грезить о возвращении на родину (однако эта мечта часто встречается в рекрутских и женских песнях). Но гораздо более важно вот что: в письмах советского белоруса родина понимается как далекое место, как счастливый край, откуда человек был изгнан – и это при том, что В. живет в Москве, в столице "великой Родины – СССР"! Дело в том, что для В. слово "родина" – почти однозначно обозначает "Беларусь". Вскоре мы вновь вернемся к этому моменту, который поможет нам понять: чего все же больше в менталитете советского белоруса – советского или белорусского? Обратимся к еще одному компоненту счастья, который есть в белорусском фольклоре, но отсутствует в письмах. В крестьянские ценности как обязательный комонент включается домашний скот ("худобка"). Кажется естественным, что в иерархии предпочтений журналиста и начинающего писателя этот компонент отсутствует. Но – вот что самое странное – отсутствует не вполне: традиционный образ счастья проникает и в письма горожанина: идея возвращения на Родину почти всегда связывается с темой деревни: "Когда поедем на родную землю, мы с тобой заведем свое хозяйство. Построим на Случчине свою хату и будем жить" (56). И наконец, последнее отличие: в письмах В. появляется новое понимание высшего предназначения – творчество. А ведь в фольклорных текстах творчество может быть следствием связи не только с Богом, но и с чертом. Тем не менее, сходство менталитетов – традиционно-крестьянского и модерно-советского – удивляет более, чем их различия. Как мы видим, характеристики исконного менталитета и самосознания никуда не исчезли: они лишь оттеснены вглубь, в самое приватное из пространств человека. Впрочем, и в сказках "божественное" для белоруса всегда внутренне, лично: вспомним хотя бы немую молитву "лицом к лицу с Богом". Но самое интересное, что не только характер, но и сам строй данных Богом ценностей в белорусском самосознании сохранился и поныне. Напомню уже приведенный пример: по материалам опроса общественного мнения, проведенного Институтом социологии НАН Беларуси (2004 г.), на первых местах в иерархии ценностей современного белоруса – здоровье (87%), дети (75%), семья (71%). "Святое" и "заветное". Лексема "Бог" – не единственное слово, подразумевающее сакральное содержание. Повышенная эмоциональность отличает использование слов "святое" и "заветное". Например: "Все хорошее только впереди, в будущем. И в той вере, что живет во мне, в той моральной чистоте перед тобой, Люсинька, перед вами, мои деточки, которую я сохраняю в себе, как самое дорогое, заветное, святое для меня. Это – мой Бог, высшая сила" (15). Традиционная библейская максима "Бог есть любовь" трансформируется в "Любовь есть Бог", но само соотнесение ценностей остается в целости. Преимущественно концепты "святое" и "заветное" отнесены к любви, семье, детям, к Родине, причем, к "малой", крестьянской ("А в деревне пожить – это и моя заветная мечта") (227) и к творчеству ("всякое явление, вещь имеет душу и достаточно какого-то заветного слова, чтобы они ожили") (250). — 217 —
|