|
Этническое время в менталитете традиционного белоруса Значительную роль в менталитете народа играют его представления о времени и пространстве. В традиционном этносе, в том числе и в белорусском, этническое время определено ритмом сезонных работ и его обрядовым оформлением ("зажынкі", "дажынкі" и т.д.). Ритмичность реализуется в нескольких вариантах времени: дня и ночи; недели, месяца; сезона; года; жизни человека. Белорусский крестьянин имеет представления о прошлом: сказки и легенды – пусть и в мифопоэтической форме – предлагает варианты происхождения не только Космоса, но и народов ("Палешукі й палевікі", "Адкуль пайшлі беларусы", "Адкуль татары на Беларусі" и т.д.), сословий ("Адкуль сяляне й паны", "Адкуль паны", "Адкуль шляхта", "З чаго ліхо на свеце" и др.), социальных явлений ("Хто выдумаў грошы", "Як Хрыстос вучыў людзей" и др.). В целом зонирование времени проходит по оси "праздники – будни". В праздники время "переворачивается", изменяются модели поведения (таков поиск в ночном лесу "цвета папераці", который приводит крестьянина к ситуации искушения Чертом). Отсюда – двоякая роль праздника: он несет отдых, но таит опасность: не случайно герой сказки чаще встречается с чертом в праздник. Аналогичен результат зонирования "дня – ночи": ночью проще погубить душу. Потому в сказках будни воспринимаются как радость: "пасе ён гусі да разглядвае Божы сьвет, а кругом так гожэ, так радасно…". Итак, исторический белорус предпочитает день ночи, труд – досугу, а будни – празднику. Эта ситуация по-настоящему изменится лишь к концу ХХ века, о чем далее. Отсутствует и еще одна, важная для сегодняшнего мировоззрения характеристика этнического времени: белорусский крестьянин XIX-начала ХХ века не осознает ценности своей биографии. Сказочные биографии, где они встречаются, типичны и одинаковы. Его, скорее, волнует "биография" семьи, рода, поселения. Это неудивительно: традиционной культуре не свойственна ценность проявлений личности (свидетельства – норма "невыпячивания", выражающаяся оборотами "як усе", "як людзi кажуць" и т.д.). Этническое пространство в менталитете традиционного белоруса Традиционному белорусу присуще понимание пространства как "малой родины": ведь вследствие особенностей отечественной истории, основой идентичности белоруса искони служила связь с землей. Не случайно "Чужому" (Пану) присуща мобильность: "пакруціцца з тыдзень ці больш да й зноў паедзе чорт ведае куды" [189, с. 77]. Остальные "чужаки" тоже оторваны от земли: с ней не связаны ни "маскаль", ни "злодзей": "маскаль" – воплощение дороги; локус "злодзея" – лес. Чужд крестьянину и город: "Витьковцы считали настоящей только тяжелую физическую работу, а точнее – работу крестьянскую, презирали работу в разных учреждениях…" [197, с. 65], что проявляется в образе "вучонага" сына-бездельника. Тем самым этническое пространство выражено в близлежащих пределах: "domus" (дом) и "pagus" (округа). — 203 —
|