|
Центрами культуры Модерна становятся города. И даже если аграрный сегмент общества остается велик, как это было в Беларуси советского периода, в городах все более важную роль начинает играть уже не традиционалистский "принцип подобия" ("як усе"), а принцип личности (пользуясь клише советской эпохи, это представление можно обозначить так: "прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы"). В какой-то мере эти установки противоборствуют до сих пор. И наконец тема секуляризации. В этом смысле советское общество наиболее соответствовало требованиям Модерна. Если в других странах секуляризация понималась как обращение к земной жизни, нивелирование связи с высшим миром и высшими силами (т.е. более формальный подход к религии), то в советской культуре речь шла о принципиальном атеизме, о попытке абсолютного ограничения жизни человека и всего социума рамками земной жизни. Проблема идентификации советского белоруса и путь к ее анализу. Основной круг вопросов, возинкающий в связи с этой проблемой, таков: как человек из глубоко традиционной общности входит в модерный социум? Что он теряет, что приобретает? Как изменяется его менталитет по сравнению с недавним традиционо-крестьянским? Что в нем сохранилось в неприкосновенности, что было отринуто? И наконец, как сам белорус понимал свою "советскость"? Исходя из этого, мы сможем в целом судить о том, насколько устойчивую структуру представляет собой белорусский менталитет, а значит, и о том, насколько он сможет самосохраняться в дальнейших перепитиях истории. Рисунок: Советские люди – Мужчынскі касцюм, с. 63. Поскольку именно в период Модерна ведущую роль начинает играть личность, рассматривать менталитет советского времени следует, исходя уже не от общенародных текстов (фольклора), а от индивидуально-личностных текстов. При этом важно, чтобы судьба личности была типична, впаяна в обстоятельства времени подобно тысячам других судеб. Не менее необходимо, чтобы эти тексты были непосредственны, не рассчитаны на публику и/ или на цензора. Увы, в литературных текстах советского времени (за малым исключением "самиздатовских") всегда чувствуется оглядка на цензуру – внешнюю или внутреннюю. Потому нам остаются только тексты личного характера – мемуары, дневники и письма, причем именно последние – наиболее продуктивный объект для анализа. Недаром А. И. Герцен в "Былом и думах" писал: "Письма – больше, чем воспоминания, на них запеклась кровь событий, это – само прошедшее, как оно было, задержанное и нетленное". — 208 —
|