|
Москаль и Бог. Тем самым главным содержанием образа Москаля является перенос культурного опыта, внесение "нового", "свежего", возможное именно благодаря маргинальной позиции путешественника. Эта позиция позволяет ему заимствовать и транслировать модели продуктивного действия из одной культуры в другую. В свете этого находит свое обоснование мотив, при всей своей странности иногда встречающийся в сказках. Мы имеем в виду ситуацию, когда Москаля принимают за Бога (или, реже, за Николая-Угодника). Инициатива этого принятия хоть невольно, но исходит от солдата. Так, в сказке "Маскаль", с трудом найдя ночлег на сене, набросанном на "вышку" в гумне, герой подслушивает разговор влюбленных. Юноша пытается соблазнить девушку, она же вполне обоснованно опасается последствий: "Я баюся, бо яшчэ будуць дзеці, дак хто іх стане гадаваць?" – "А той, што над намі, – адмаўляе хлопец. Ён хацеў сказаць, што дзяцей Бог выгадуе. Зачуў тое маскаль да як крыкне: "А хварэць жэ вашуй матары! Ці ж гэто я буду гадаваць вашых байструкоў!" [189, с. 238]. Комическая ситуация приносит дивиденды: перепуганная парочка убегает, а Москаль становится обладателем брошенной ими снеди и выпивки. Как мы видим, случай вполне реалистичен, тем более, в зачине сказки скупыми, но емкими штрихами описаны и трудный путь солдата, и нищета деревни, и пьянство. Однако, сам факт принятия Москаля за Бога хоть и странен – но и красноречив. По какой причине происходит ошибка? По случайности: Москаль физически располагается выше, чем парень с девушкой. Но это объяснение "первослойное", поверхностное. При попытке более глубокой интерпретации нельзя абстрагироваться от параллелей. Как мы помним, Бог со своими спутниками-святыми часто находит приют на сеновалах. Как и у Москаля, образ их жизни – кочевой. Есть и еще одно совпадение: и Бог, и Москаль обучают людей полезным умениям, причем, Бог их первичный творец, а Москалю они даны опытом странствия. И наконец, именно Бог поддерживает солдата на поле брани. Все это дает Москалю основания относиться к Богу по-родственному. Пусть и иначе, чем белорусский крестьянин, но тем не менее – тоже как к "Своему". Не случайно Москаль чувствует себя ближе к Богу, чем к начальству. Когда генерал спрашивает у солдата, почему к Богу тот обращается "на ты", в то время как к самому генералу – "на вы", солдат дает логичный ответ: чертей-генералов на свете много, а Бог один ("Салдацкі "Отчэ наш"). Обращу внимание читателя на смысловой "перевертыш", когда почтение на поверку оказывается неуважением, а фамильярность означает глубочайшее почтение: "вы" свидетельствует о заменяемости начальства, а "Ты" по отношению к Богу – о незаменимости, единственности. При этом "Ты", обращенное к Богу, косвенно свидетельствует и об осознании Его близости к солдату. Здесь самое место вспомнить почти аналогичный ответ Мужика чужому Пану на вопрос, "под кем" он живет? Мужик отвечает: под Богом. Вероятно, связь между двумя столь разными персонажами не случайна: оба они самостоятельны, независимы от гнева и милости "сильных мира сего". Если Москалю эту самостоятельность дает свобода передвижения, то Мужику – свобода размышления. Тем не менее, оба знают: конечным арбитром всей их жизни является Бог. — 163 —
|