|
Как мы можем судить по предыдущему примеру, в глазах Мужика образованный человек – отнюдь не властитель дум, скорее, это дутая фигура. Его самомнение основывается на определенном запасе бесполезных сведений, в которых нет ни величия (красоты, чистоты, благодати), ни практической применимости в крестьянской жизни и работе. Не случайно образованный человек – всегда маргинал. О его неукорененности свидетельствует то, что чаще всего он либо пришлый ("скубэнт"), либо же непутевый сын Мужика, оторвавшийся от почвы и стремящийся прочь из дома. Вообще в белорусской традиционной культуре следует четко различать почетное странничество, связанное с обретением и привнесением мудрости (старцы, странствующий Бог, Св. Николай-угодник в виде калики перехожего и др.), и отрыв от корней (москаль, цыган, разбойник и др.). К последним Мужик обыкновенно относится с насмешкой, хоть и с интересом. Даже если маргинальный персонаж умен и красноречив, верх в споре, как правило, одерживает крестьянин. В том же случае если, как в сказке "Мужык і паніч", побеждает студент (в ряде сказок со сходным сюжетом студента заменяет москаль), то сама победа основана на тех принципах рассуждения, на той "языковой игре" (термин Л.Витгенштейна), которую он впитал от Мужика. И это понятно: по глубокому убеждению крестьянина, верное знание о жизни дает только труд, причем труд оседлый, сельский, почвенный. Разрыв с землей, с семьей, родом, домом в поисках "синей птицы" – знания – не просто непродуктивен, но и постыден: "Было ў яго двое сыноў. Адзін просты, шчыры да работы хлопец, а другі якісь шарахвост. Ён много шляўса па сьвету, дзесь быў у месьці, дак лічыў себе вельмі разумным і не хацеў рабіць простаго мужыцкаго дзела" [189, с. 256]. Связь между знанием и ленью для Мужика бесспорна, и не случайно в мемуарах Н. Улащика мы читаем: "Витьковцы считали настоящей только тяжелую физическую работу, а точнее – работу крестьянскую. Что касается других видов человеческой деятельности, то их воспринимали с иронией. Особенно презирали работу в разных учреждениях, где летом хорошо одетые люди сидели в холодке, а зимой – в тепле" [197, с. 65]. Рисунок: Горожане – Жаночы касцюм, с. 38, 41. Разум или труд? Мемуарному свидетельству вполне соответствуют сказочные коллизии: "Былі ў бацька два сыны, адзін разумны, а другі дурны... Як бацько пастарэў да ўжэ не ўздужаў прыганяць сыноў да работы, та разумны сын пачаў агінацца, пачаў увільваць ат работы да ўсё цяжкае дзело ўзвальваць на дурня. А той, ведамо, як дурны, запрогса, бы чорны вол у саху, да й не бачыць прасьветлае гадзіны. Разумны та ў людзі, та ў карчму, та ў волась ці куды, а дурэнь... так робіць, што аж жылы ў яго трашчаць" [189, с. 130]. Естественно, "умный" брат презирает "дурня" (обратим внимание на иронию, проскальзывающую в этих определениях). И так же естественно, что в конечном счете в выигрыше оказывается "дурень", не пытавшийся перепрыгивать через собственную голову, а живущий привычным, достойным крестьянина образом. — 102 —
|