|
Сторонники философии жизни и гуманистической психологии (Г. Олпорт, Э. Фромм, Дж. Л. Морено, Р. Мэй, А. Маслоу, К. Роджерс, и др.), во-первых, заострили внимание на внешнем характере социальных норм по отношению к личностному развитию («самоактуализации», «спонтанности» и т. п.). Суть их аргументов можно выразить следующим образом: нормы консервируют[50] ставшее состояние, а человек - существо становящееся, находящееся в беспрестанном спонтанном изменении; ставший человек - это труп. Поскольку психологические и психиатрические нормы фиксируют лишь ставшее, то они выражают аномалию, т. к. труп - это аномалия и в прямом (медицинском), и в переносном ("живой труп") смысле. Во-вторых, фактические[51] нормы современного западного общества, такие как частная собственность, потребительство, карьеризм, агрессивность, конформизм и т. п. препятствуют позитивной свободе, или «спонтанной активности всей целостности человеческой личности» (192, с. 215). Поэтому, с точки зрения европейской гуманистической традиции, ставящей во главу угла свободную самодеятельную личность, они являются - «некрофильскими нормами», содействующими «дисфункции и патологии» (193, с. 289). Тем не менее, именно эти негласные и, чаще всего, неосознаваемые нормы противополагаются как нечто само собой разумеющееся «аномальному» (мышлению, чувству, поведению) в психиатрических, психологических и педагогических теориях, а также практике лечения и воспитания. Так, описывая в своей знаменитой книге «Бегство от свободы» психологический механизм «автономизирующего конформизма», посредством которого индивид в современном демократическом обществе «сливается» с окружающей социальной средой, Э. Фромм анализирует динамику враждебности в детском возрасте. В силу того, пишет он, что ребенку - слабой стороне - часто приходится уступать, подчиняться, жертвовать своими интересами и т. п., он испытывает враждебные, а то и мятежные чувства. Это - адекватная реакция на ограничения, с которыми он сталкивается. Однако воспитатели видят свою задачу в том, чтобы во что бы то ни стало отучить его от проявлений «агрессивности». В ход идут самые разные средства - от угроз и наказаний до убеждения. В итоге ребенок отказывается от выражения чувств, затем от самих чувств и, наконец, учится проявлять социально приемлемые и поощряемые чувства - любить (всех) людей, скорбеть по поводу (чьей угодно) смерти и т. п. Это дается ему нелегко, - подчеркивает Фромм, - потому что дети обладают способностью распознавать фальшь, «их не так просто обмануть словами, как взрослых.... Такая реакция скоро притупляется; не так уж много времени требуется для того, чтобы ребенок достиг "зрелости" среднего взрослого и потерял способность отличать достойного человека от мерзавца» (192, с. 203). — 97 —
|