Социальный статус психотерапии

Таким образом, концепция «душевной болезни» выступает псевдонаучным оправданием нарушения прав человека.

... И все же, как должно обходиться общество с девиантными личностями в том случае, если их инаковость становится правовой или

нравственной проблемой. Есть ли пределы у толерантности? Отрицательный ответ подразумевает готовность из любви к ближнему расстаться не только с кошельком, но и с жизнью, положительный - смирение с приоритетом общественного интереса... А может быть вопрос просто неверно поставлен?

166

Глава 3. Психическое расстройство как социальная проблема.

В настоящей главе будут рассмотрены аргументы противников позитивистской психиатрии. В опровержение психиатрических постулатов внесли свой вклад практически все ведущие направления социально-гуманитарного знания XX века. Это обусловлено, прежде всего, тем, что, будучи легализованной в качестве объективного «научного» знания, обладающего монополией на вынесение вердиктов об утрате тем или иным индивидом способности отвечать за свои действия, психиатрия является пенитенциарным институтом, превращающим «болезнь» в основание для поражения в гражданских правах. В этом качестве она затрагивает интересы широких социальных слоев и, прежде всего, представителей маргинальных групп, чье поведение, мышление, образ жизни входят в противоречие с общепринятыми стандартами.

Выявляя научную беспочвенность, антигуманный характер и идеологическую предвзятость психиатрической теории, критики искали альтернативную систему базисных идеализаций, с помощью которой можно было бы понять природу «душевных» расстройств и обосновать гуманистический способ их преодоления, выработанный различными направлениями психотерапии в XX в. Внутренняя логика этих поисков, с одной стороны, обнаруживает сложность и неоднозначность проблемы психических расстройств, а, с другой - является своеобразным «тестом на реальность» различных философских концепций. Оба аспекта представляют для нас огромный интерес.

3.1. Личность и социальная норма: рефлексия гуманитарных наук.

До сих пор в центре нашего внимания находились противоречия, возникающие в результате применения концептуального горизонта биологии к высшим психическим функциям человека. Однако общественные и юридические последствия биологического редукционизма вплотную подвели нас к проблеме психической, нравственной, правовой - словом, социальной нормы. В самом деле, понятие психической болезни, как мы выяснили, ни в коей мере не ограничивается констатацией биологических аномалий мозга, биохимических процессов или организма в целом, но состоит в утверждении обусловленности такими изменениями - чаще всего гипотетическими - ненормального мышления, поведения и чувств человека. Поэтому диагностика душевных болезней сводится преимущественно к оцениванию психических функций индивида. В связи с этим неминуемо возникает вопрос об основаниях: ведь признание вещей в качестве более или менее совершенных с необходимостью предполагает идеал, образец совершенства, как прекрасно понимал еще отец схоластического богословия Ансельм. «Даже невежда (insipiens) будет, следовательно, убежден, что существует нечто в мысли, больше чего нельзя помыслить, ибо, как только, он услышит это суждение, он его поймет, а все, что мы понимаем, существует в уме» (Цит. по: 50, с. 199). Словно бы в пику бесхитростной ансельмовой логике в клинической психиатрии конкретный случай сравнивают не с нормой (образцом), а с аномалией, точнее - весьма обширными нозологическими описаниями типичных аномалий. Норма же, в отличие от патологии, не артикулируется как нечто самоочевидное.