|
А каковы психотерапевтические и шире - гуманитарные приложения «археологии психиатрии»? Какими будут, точнее, мыслятся, свободные от дисциплинарной функции науки о человеке? И мыслятся ли вообще? Представителям этих наук, хочется знать это ничуть не меньше, чем американским избирателям. Попробуем найти ответы на них в самой известной книге М. Фуко «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы» (1975). * * * В «Рождении тюрьмы... » Фуко следует уже не за Марксом, методологическое влияние которого в «Истории безумия... » было, как мы убедились, весьма значительным, а за Ницше, Лаканом и Маркузе. Повествуя о многочисленных метаморфозах системы власти в XVIII в., выдвигая все новые доводы, среди которых немало argumenta ad hominem, он ведет напряженный спор с европейской гуманистической традицией - от Эразма Ротердамского до К. Маркса и Я. Буркхардта. Фуко стремиться доказать, что концепция высвобождения индивида в ходе буржуазных преобразований из «прокрустова ложа» средневековой общинности и становления свободной самодеятельной личности - не более, чем идеологический миф. Человек как микрокосм, как единство интериоризованного многообразия выработанных человечеством «сущностных сил» представляет собой иллюзорное образование, подобное инстанции «Я» в «оптических» опытах Ж. Лакана. На самом же деле он -лишь постоянно изменяющая свое местоположение точка схождения означающего (социальных норм) и означаемого (управляемого тела). Исторические (археологические) изыскания Фуко, касаются ли они психиатрии и психологии, медицины или пенитенциарной системы, неизменно сосредоточены вокруг XVIII столетия, играющего в его исследованиях роль демаркационной линии, отделяющей то, что было, от того, что есть, прошлое от современности. Восемнадцатый век - Век Разума, Просвещения, Канта, и это превращает его в символический рубеж. Что же разделяет он в истории наказания? По ту сторону границы - неразумное насилие: публичные казни на площадях средневековых городов, анархия «противозаконной» толпы, привыкшей видеть, как льется кровь, и жаждущая отмщения кровью своих притеснителей (196, с. 106), физические пытки, всевластие суверена, обладающего правом на имущество, жизнь и смерть подданных. По эту - «политическая анатомия», или «механика власти», подчиняющая себе «тела» граждан с тем, чтобы заставить их не только делать что-либо определенное, но и действовать при этом строго установленным способом, с оптимальной быстротой и эффективностью; дисциплинарные режимы, производящие послушные и упражняемые тела (там же, с. 201). В XVIII в., утверждает Фуко, почти цитируя «Эрос и цивилизацию» Маркузе, в Европе начал складываться принципиально новый тип власти, основанный не на физическом, а на нормативном насилии. — 126 —
|