|
215 госпиталей не существовало, медицина, несмотря на универсальность ее нозологических систематик, перед лицом реальных, а не умозрительных, безумцев обнаруживала полную теоретическую беспомощность, наконец, распространяются ли на сумасшедших права человека, также было не ясно... В обстановке всеобщего смятения с новой силой вспыхнул страх перед безумием: в Национальное собрание Франции стали поступать многочисленные прошения о принятии закона, обеспечивающего защиту от умалишенных, надзор за ними поручался то одному исполнительному органу, то другому (вплоть до муниципальных подразделений, отвечающих за «вредных бродячих или диких животных» (там же, с. 416)). Чаще же всего за неимением специальных учреждений местные власти помещали безумцев в тюрьмы, в которых в то время царил неописуемый беспорядок. Неопределенность социального статуса сумасшедших дала толчок оживленной общественной дискуссии. Особой популярностью пользовались проекты идеальных исправительных домов, в которых, например, женщинам, детям и должникам предоставлялись бы «приемлемые постели и пища», комнаты на солнечной стороне и общественно полезные виды деятельности, а убийцам, развратникам и буйно помешанным - холодные помещения, скудная пища и вредный для здоровья труд (там же, с. 421). Итак, в ходе демократических преобразований конца XVIII в. был осознан волюнтаристский, не правовой характер изоляции безумцев. Вместе с тем, оставаясь в плену предрассудков, культивированных двухсотлетней практикой остракизма «социально опасных» маргиналов, французы - причем мнение «народа» совпадало в этом вопросе с мнением 216
* * * Между тем, практическое решение проблемы было найдено, как свидетельствуют архивные изыскания Фуко, еще в 1785 г., а именно, в «Инструкции, по указанию и на средства правительства напечатанной, касательно способа управлять поведением помешанных и пользовать их», написанной Дубле и Коломбье. Авторы прекрасно сознавали всю сложность и деликатность ситуации: частная благотворительность, которой государство препоручило заботу о больных бедняках после крушения изоляции, зиждется на естественном для человека чувстве сострадания, но можно ли требовать его в отношении лиц, чей облик внушает отвращение? Безусловно нет. Все мы, сетуют Дубле и Коломбье, принуждены избегать сумасшедших, «дабы избавить себя от душераздирающего зрелища тех омерзительных примет забвения ими собственного разума, какие запечатлены на лице их и теле; к тому же боязнь их неистовства удаляет от них всех, кто не обязан оказывать им поддержку» (195, с. 425). Поэтому авторы предлагают компромиссное решение проблемы: по их мнению, необходимо учредить особый вид медицинской помощи, организованной так же, как в больницах для богатых пациентов, но предоставляемой бесплатно. Уход и надзор за безумцами следует осуществлять за государственный счет. Пространственно совместив врачебный уход с практикой исключения из общества, Дубле и Коломбье заложили краеугольный камень в фундамент института клинической психиатрии. — 120 —
|