Социальный статус психотерапии

Словом, структурная антропология вернула постижение проблемы социального нормирования к полюсу внешней рефлексии...

* * *

Итак, лейтмотивом междисциплинарной дискуссии 40-60-х г. г. XX в. была тема абстрактности господствующих в общественном сознании, правовых институтах и психиатрической теории, норм по отношению как к целостности человеческой личности, так и к целостности общества. Представители различных областей общественно-гуманитарного знания продемонстрировали их антигуманный характер. Однако осмысление этой темы ограничивалось переходом от внешней рефлексии, исходящей из непосредственно предположенных рассудочных правил, рассматриваемых в качестве всеобщих законов мышления и (социального) бытия, к полагающей рефлексии, отталкивающейся от непосредственно положенного - личности, и от нее - назад к внешней. Логика исследования проблемы требовала не только постижения этих полюсов как противоположностей, но и конкретно-исторического анализа.

В самом деле, весьма сильным аргументом апологии Леви-Строса могло бы служить то обстоятельство, что предметом его изучения было первобытное общество, в котором буквально каждое жизненное проявление отдельного человека регламентировалось множеством норм (предписаний, табу и т. п.), а противоречия между ними и интересами личности не возникало. С другой стороны, персоналистиски

ориентированной философией и психологией XX в. это противоречие также не было ни выдумано, ни искусственно сконструировано: с начала XIX в. оно находится в фокусе европейской литературы, философии, искусства; именно оно скрывается под именем «душевной болезни». Все дело в том, что между противоположными состояниями человека, зафиксированными Леви-Стросом и Сартром, совершается развитие, которое связывает и противопоставляет их одновременно. Социально-исторический анализ психических расстройств как противоречий «неорганической жизни» человека впервые был предпринят Мишелем Фуко.

3. 2 Критика «разума» философией «франкфуртской школы» и ее методологические основания.

Главная цель «Истории безумия в классическую эпоху» (1961) М. Фуко заключалась в том, чтобы доказать, что «"психически больной" как определенная культурная реальность ... есть продукт новейшего времени» (195, с. 13).

Книга эта стала началом большого исследовательского проекта, названного автором в 1966 году «археологией гуманитарных наук». Следуя традициям неокантианства (Кассирера, Брюнсвика), французского науковедения (Башляра, Кангийема) и структурализма (Лакана), Фуко видел свою задачу в том, чтобы, исследовать генезис мыслительных а priori («ментальных структур»), в обрамлении которых формируется понятие человека, начиная с эпохи Ренессанса. «Странным образом человек, - писал он, в предисловии к книге «Слова и вещи», - познание которого для неискушенного взгляда кажется самым древним исследованием со времен Сократа, есть, несомненно, не более чем некий разрыв в порядке вещей, во всяком случае, конфигурация, очерченная тем современным положением, которое он занял в сфере знания. Отсюда