Психотерапия. Теория и практика

В самом определении проективной идентификации как аффек­тивной коммуникации П. Кейсмент акцентирует неуправляемый ха­рактер чувств, подлежащих проективной идентификации, которые, по сути, рассматриваются им как аффекты. Тем более интересно обсуждение им особенностей аналитической поддержки, обеспечи­вающей сдерживание аффектов. В общем и целом, утверждает П. Кейсмент, психотерапевты должны уметь интерпретировать, рав­но как и успокаивать (контейниировать). Пассивного успокоения недостаточно, поскольку оно оказывается почвой для представле­ния о том, что психотерапевт оказывается не в состоянии действо­вать как психотерапевт. Одной лишь интерпретации недостаточно тоже, поскольку она может быть воспринята как дистанцирование от требующихся пациенту коммуникаций. П. Кейсмент подчеркивает необходимость реального эмоционального контакта (аффек­тивного резонанса) и в то же время интерпретации, доказывающей, что психотерапевт продолжает функционировать. Таким образом, П. Кейсмент привлекает внимание к возможности совмещения та­ких психотерапевтических установок, как «холдинг» и «интерпре­тация» для случаев выраженной проективной идентификации с ме-такоммуникативным требованием от Другого контроля над неуп­равляемыми чувствами. Напомним, что М.Кляйн соотносила про­цесс проективной идентификации с периодом, когда ребенок еще не начал мыслить словами. Надо полагать, что именно недостаточ­ная функция символизации порождает своего рода «глухоту» к по­пыткам терапевта вербально «расшифровать» метакоммуникатив-ные послания, «передаваемые» посредством проективной иденти­фикации. (Как терапевту мне не раз приходилось наталкиваться на такого рода сопротивление пациента, природа которого долгое время оставалась неясной, пока однажды мне не привиделась сцена традиционно «стекленеющих» глаз ребенка и материнский возму­щенный возглас; «Ты же на самом деле не слушаешь меня!» Обыч­но в ответ на материнскую тираду ребенок почти дословно воспро­изводит сказанное. Похожий феномен был когда-то описан в ис­следованиях Л. И. Божович и назван «смысловым барьером».) Если все же попробовать «вербализовать» метакоммуникативное требо­вание контроля над неуправляемыми чувствами, то, возможно, оно будет звучать приблизительно следующим образом: «Я боюсь сво­их собственных чувств. Раздели со мной этот страх и дай почув­ствовать, что справишься со всем, что вот-вот готово вырваться наружу». По всей видимости, такое метакоммуникативное требо­вание свойственно самым ранним этапам формирования Эго, ког­да выражена нужда в помощи со стороны Другого в усилении ме­ханизмов контроля, защиты, адаптационных механизмов в целом.