Семинары книга 20. Еще

Проследите за тем, что происходит постепенно с идеей бога — не христианского Бога, а Бога аристотелевского, не­подвижного перводвигателя, высшей из сфер. Есть сущест­во, обладающее тем свойством, что все прочие существа, в меньшей степени сущие, нежели оно, не могут не стремить­ся к стяжанию максимальной для них полноты бытия — вот суть идеи Блага в этике Аристотеля, к которой я вам реко­мендовал обратиться, чтобы вы сами увидели тот тупик, в который она ведет. Глядя на нашу таблицу, ясно теперь ста­новится, что именно на месте, непрозрачном месте, наслаж­дения Другого, Другого, которым могла бы быть, существуй она, Женщина, и располагается это, у Аристотеля явно ми­фическое, Верховное Существо, эта неподвижная сфера, из которой все движения, носят ли они характер изменения, порождения, перемещения, роста, преобразования, или ка­кой иной, неизменно исходят.

Поскольку наслаждение это является в корне Другим, женщина связана с Богом куда более непосредственно, не­жели все, что спекулятивное мышление античности, следуя путеводной нити того, что поддается артикуляции лишь в терминах блага для человека, оказалось в состоянии выска­зать.

Цель нашего учения, исследующего то, что в рамках ана­литического дискурса может быть высказано и сформули­ровано, и состоит как раз в том, чтобы отделить а от А, све­дя первое к воображаемому, а второе — к символическому. Что именно символическое служит опорой тому, что сдела­ли Богом — это не вызывает сомнений. Что воображаемое

99

Жак Лакан

Ещё: глава VII

опирается на отражение подобного в подобном — мы зна­ем наверняка. Между тем а подало-таки повод к путанице с тем S(A), под которым оно занесено в таблицу, и виной тому функция бытия. Отделить, отклеить их друг от друга, оста­ется нашей задачей. Именно в этом пункте психоанализ отличен от психологии. Ибо психология и есть это разделе­ние, не доведенное до конца.

3

Теперь, чтобы отдохнуть немного, я позволю себе про­честь то, что написал для вас некоторое время назад. Написал о чем? Написал там, откуда только и можно гово­рить о любви.

Говорить о любви — что ж, в аналитическом дискурсе только этим и занимаются. И как не почувствовать, что в сравнении со всем тем, что со времени открытия научного дискурса появилась возможность артикулировать, это чис­тая потеря времени. То новое, что принес аналитический дискурс — чем, возможно, его появление на определенном этапе научного дискурса и объясняется — это понимание того, что говорить о любви уже само по себе наслаждение.