|
Если подойти к этому вопросу серьезно и привлечь теорию конструктов, сразу же становится понятным, почему результаты исследований противоречат друг другу: в некоторых случаях испытуемые более адекватно используют заданные конструкты, а в других — вызванные. Следует помнить, что конструкт невозможно «задать». Конструкт, повторяем,— это не вербальный «ярлык», а реальный способ дифференциации элементов. Вербальный же «ярлык» —это просто «крюк», которым мы «зацепляем» реальные конструкты. Таким образом, задать можно лишь вербальные наименования, к которым испытуемые привяжут свои собственные конструкты. Вопрос о том, смогут ли они так же адекватно использовать конструкты, обозначаемые вербальными наименованиями, заданными психологом, как и конструкты, обозначаемые их собственными вербальными наименованиями, можно прояснить довольно легко. Если заданные вербальные наименования понятны испытуемому и значимы для него, то есть экспериментатор оказался хорошим психологом и угадал, то мы не обнаружим различий в том, как испытуемый использует заданные и выявленные конструкты. Если же заданные вербальные ярлыки незнакомы испытуемому 176 или не обладают для него достаточной значимостью, то мы скоро обнаружим явные различия в том, как испытуемый использует заданные и выявленные конструкты. По всей видимости, именно технология решеток породила и проблему когнитивной «простоты — сложности» (34). При анализе индивидуальной решетки встает вопрос о том, прост или сложен паттерн связей между используемыми в ней конструктами. Здравый смысл, наш личный опыт, теория конструктов (да и любые другие теории) позволяют утверждать, что в рамках одной подсистемы можно столкнуться как со сложными, так и с простыми образованиями и что некоторые аспекты индивидуального опыта относительно просты и упорядоченны, в то время как другие сложны и запутанны. Когда мы пытаемся исследовать структурные характеристики подобного типа с помощью решеток, то тем самым низводим их до методик, используемых сторонниками психологии черт: мы задаем, другими словами, слишком «когнитивно простой вопрос» о том, «когнитивно прост или сложен данный человек». Еще одним примером путаницы, возникающей в результате преувеличенного интереса к процедурной стороне техники решеток, могут послужить эксперименты с использованием теста на нарушения мышления (20). Фрис и Лилли (77) выдвинули гипотезу о том, что низкий балл согласованности у шизофреников с нарушениями мышления свидетельствует не о дестабилизации систем конструктов, но о «несогласованности» элементов. Они предположили, что испытуемые с нарушениями мышления при повторном тестировании просто меняли свое мнение о том, какая фотография лучше или хуже всего характеризуется данным конструктом. Следует принять во внимание, что аргументы подобного рода настолько тесно связаны с особенностями данной конкретной решетки, что проблема вообще не возникла бы, если бы Баннистер применил одну из ранних разновидностей теста на нарушения мышления, например ту (12), при проведении которой два повторных заполнения решетки производятся с разными наборами элементов. В этом случае нестабильность паттерна связей между конструктами можно отнести только на счет несогласованности процессов конструирования— ведь в такой решетке отсутствовали стандартные элементы, и, следовательно, невозможно говорить об их несогласованности. — 129 —
|