|
Философ не находил в них особого удовлетворения, и потому указывал на их возбуждающий характер и доступность зрительному восприятию»240. Путь наивысшего подъема, видение идей невоплощенной души, описанные в «Федре», - это мистический путь воссоединения с источником трансцендентного, побеждающего зло и, как правило, обладающего сконцентрированной властью, помогающей преодолеть беспорядок. Такой путь в чем-то сродни переживаниям младенца перед тем, как он попадает в депрессивное состояние, в котором угнетающие ребенка эмоции, исходящие от плохой матери, преодолеваются благодаря восстанавливающему и исцеляющему ощущению хорошей матери. Элевсинские переживания были самыми разными. В них объединялись два аспекта Великой Богини, но при добровольном желании пожертвовать «великим светом», столь почитаемым Сократом и всеми остальными, смотревшими на Богиню свысока. Вот что жрица Деметры отвечает Сократу: «Это были Малые мистерии Любви, myesis, в которых мог участвовать даже ты, Сократ; но что касается более великих и тайных, epoptica...»241 Причастность к этим мистериям заключалась в том, что человек должен был найти в себе желание следовать присущему Богине лунарному свету, а не яркому солярному видению трансцендентного; очевидно, Сократ не был для него открыт. Особый путь Элевсина часто упоминается в сочетании с именем Геракла, в образе которого, по мнению Рака, «выражена неудовлетворенность бессмертием, ибо через процесс инициации он познает, что смертельный исход выше вечной жизни»242. И далее: «Значение инициации Геракла [в Малых и Великих Элевсинских мистериях] становится ясным после знакомства с трагедией Еврипида «Геракл», в которой приведены две версии личности Геракла: Геракл-герой и Геракл-антигерой, находящиеся между собой в противоречии. Геракл-герой только что возвратился в земной мир из царства Гадеса, захватив с собой пса Цербера и тем самым совершив последний из своих двенадцати подвигов; тогда как Геракл-антигерой под личиной «человека-волка» Люция направляется обратно, в хтонический мир своей первозданной сущности, по направлению к могиле и смерти. С Гераклом-героем происходит метаморфоза: он превращается в антигероя, отравленный ядом, который на него не действовал во времена его героического прошлого. Этот яд он захватил из царства Гадеса вместе с Цербером и «бешеной» волчицей - сумасшествием, превращающим собак в волков. Эта метаморфоза представлена в трагедии как парадоксальное дополнение к героической личности Геракла и имеет определенную этическую ценность, демонстрируя, что любовь между людьми, неразрывно связанная с конечным сроком человеческой жизни, является гораздо более высоким искусством по сравнению с лишенной любви вечностью, в которой Геракл должен был соединиться со своим бессмертным отцом Зевсом»243. — 166 —
|