|
Мы можем рассматривать депрессивное состояние и с точки зрения развития младенца, но этот подход является научно-каузальным, в котором предпочтение отдается психическому бессознательному. Или же мы можем взглянуть на депрессивное состояние, взяв за точку отсчета соматическое бессознательное и его утрату. При таком подходе мы, как инициирующиеся Элевсина, идентифицируем себя с Деметрой, ее страданиями и яростью. Такова ситуация, с которой сталкивается аналитик, когда эти эмоции начинают проявляться у пациента. При работе с соматическим бессознательным (о чем уже шла речь в главе 3) депрессию вызывает шизоидная запрограмированность пациента «туда-обратно» (см. параграф 1 главы 5). Попытка оставаться с отщепленной и отделенной частью личности, подобной Персефоне, похищенной Гадесом, вызывает депрессивное состояние. А индуцированное ожидание пациентом того, что аналитику следует сконцентрироваться на этой части, как только она станет ощущать наслаждение, вызовет у пациента индуцированную ярость. Используя при работе с расщепленной Самостью воплощенное сознание, мы испытываем страдания Деметры. Нам необходим Гелиос, наблюдающее сознание, которое помогает сориентироваться, но затем мы проходим через эти страдания, пребывая в лунарном сознании, и оба типа сознания символизируют два факела, которые держит в руках Деметра. 7. Возвращение Персефоны Участники Элевсинских мистерий, сидя в молчании и покое и переживая скорбь и ярость Деметры, видели возвращение Персефоны. Цель, с которой совершался Элевсинский ритуал, заключалась как раз в обретении этого беатифийского видения (beatific vision), которое, однако, было несколько слабее света мистического союза. Кереньи убеждает нас в том, что исследования Элевсинского переживания свидетельствуют о том, что «великое видение, visio beatifica, могли наблюдать с открытыми глазами. Не было никакой разницы между светом мистерий и солнечным светом. Такой способ видения был очень важен для посвященных. Он не имеет ничего общего с философским мифом о душе, который говорил о visio beatifica, существовавшим вне тела, перед рождением. Но такое видение было описано и на языке Элевсинских мистерий. Сократ так описывает его по «Федре» Платона и, с одной стороны, отзывается о нем пренебрежительно, а с другой - не допускает никаких сомнений в его существовании... «Но это, - читаем в «Федре», - была красота, поражавшая глаз ярким сиянием, когда в сопровождении благословенного хора... душа предавалась созерцанию беатифийского зрелища и видения... Это отзывалось в нашей истинной и совершенной душе, которая к тому времени оставалась не тронутой злом, с которым ей неизбежно приходится встречаться». Оценивая visio beatifica, которое созерцали невоплощенные души, Сократ тем самым подтверждает сам факт созерцания видений в Элевсинском Телестрионе, даже если они были не «совершенными», а «простыми», - и того достаточно. — 165 —
|