Черная ночная рубашка. Комплекс слияния и непрожитая жизнь

цетворяя такие условия, в которых можно увидеть ментальное состояние между двумя людьми и его фундаментальную разъ­единенность, или же соматическое состояние и различные со­ставляющие его привязанности, но не то и другое вместе — по крайней мере, в нормальном, рациональном модусе воспри­ятия. И детально исследовав это в случае Кайла (глава третья), я понял, что эта логика является качеством поля, что и стало основным рычагом исцеления во всем представленном мною клиническом материале.

Нет никаких сомнений в том, что изначальные «объектные отношения» — сначала между младенцем и матерью — сущес­твенны для нейтрализации психотических энергий, угрожаю­щих существованию168. Однако подход с точки зрения развития слишком сильно подчеркивает, что объектные отношения — суть «соль и вершина» всего, и не может признать замечатель­ных восстановительных и контейнирующих качеств архетипи-ческих процессов. Его адвокаты время от времени ссылаются на эндогенные целительные процессы, но они все равно остаются каким-то неуточненным скрытым параметром. В случаях Фи­липпа и Наоми — это два случая, наилучшим образом иллюс­трирующие важность объектных отношений — архетипические целительные процессы были также вполне очевидными.

Но если мы вслед за Юнгом верим, что нуминозное исцеляет, тогда имеет смысл рассматривать теории развития, не упуская из виду до-научные подходы и архетипы. Давайте рассмотрим идею Тастин о том, что аутизм— это двустадийный процесс. Сначала ребенок (возможно, в качестве внутриутробного пере­живания) связывается в «клейкой идентификации» с матерью в попытке найти безопасность от переполняющей его тревоги; но эти узы невыносимы, потому что младенец лишь встречается с еще большей тревогой в форме преследующих его обломков эмоциональной и сенсорной жизни, которые лишены смысла. Затем, чтобы уравновесить это, наступает вторая стадия — изо­ляция. Я думаю, что этот двух-фазовый процесс, который в той или иной степени, возможно, существует у каждого в ранних переживаниях, связанных с матерью, проявляется в своих край­них вариантах в более поздней жизни как расщепление на ра­зум и тело, в котором фузионная тяга к телу другого существует одновременно с состоянием отсутствия общения, родственным

13*195

аутичной изоляции; и то, и другое действует посредством вза­имодействия оппозиций по типу «утка-кролик» (см.главу пер­вую).

То, как мы думаем об изначальной и патологической «клей­кой идентификации» связано с тем, как мы представляем себе первый объект ребенка. Является ли первым объектом мать? В этом случае, должно быть постулировано некое токсичное ка­чество матери, например, серьезная депрессия матери во время беременности, или токсичное качество диады мать-младенец, или неврологический фактор, создающий серьезные формы дистресса, так, что ребенок изо всей силы цепляется за мать в поисках безопасности, которая не наступает.