|
Однако мой подход отличается от теорий развития тем, что я не сосредотачиваюсь главным образом на историческо-каузаль-ной модели жизни анализируемого. Вместо того я ввожу понятие комплекса, который может проявиться на любой стадии жизни (разумеется, комплекс слияния является центральным в 13-8869193 младенчестве и на последующих стадиях развития), чтобы более эффективно понять страдания анализируемого и цель этих страданий, и чтобы стимулировать перемены. То есть, восприятие, появляющееся из переживания взаимного поля, есть, как я считаю, более полезный путь встретить и контейнировать чрезвычайно сложные переживания близких к аутистическим состояний, с которыми мы встречаемся в клинической практике, и позволить самости анализируемого возникнуть по мере течения процесса индивидуации— так, чтобы этому меньше мешал прошлый травматичный опыт. Основная разница наших подходов лежит в том, как я пытаюсь воспринимать одновременность состояния слияния и полного отсутствия эмпатии. Что сильнее всего отличает мой подход от того, что нас учат воспринимать модели развития, так это способность одновременно ухватить эти «истинные противоречия», а не способность познать инкапсуляцию, похожую на аутизм, или состояние слияния с объектами (часто неодушевленными). Как предполагается во многих из описанных в этой книге случаях, я верю, что теория комплекса слияния может оживить подход с точки зрения развития, если использовать их вместе. К примеру, понятие Огдена о «позиции, смежной с аутичной» — это понятие, в котором переживание поверхностей, соприкасающихся друг с другом, является первым средством, с помощью которого создаются связи и достигается организация167. Но как «соприкасающиеся поверхности» воспроизводятся у взрослого человека в аналитическом процессе? Если мыслить в терминах тонкого тела или соматического бессознательного (см. главу третью) и понимать, что эта «промежуточная» область соединяется с физическим телом, тогда способность взаимодействовать с полем тонкого тела путем видения его открывается навстречу целительному соприкосновению, редко достигаемому путем интерпретации. Я думаю, что мощь подхода тонкого тела была особенно эффективной для Наоми и Джеральда, хотя и сыграла свою роль в каждом из описанных в этой книге случаев. Также, понятие «смежной с аутичной» позиции, как мне кажется, форсирует смещение аутистично-подобной образности в сосредоточенное на теле состояние «клейкой идентификации» с объектами. Я нахожу, что основная динамика — ментальная и соматическая — проявляется в невозможной логике А=-А, оли- — 141 —
|