Жизнь и творчество Кандинского

Нельзя не отметить здесь и ту большую поддержку, которую оказал Кандинскому его большой друг — главный доктор психиатрической больницы св. Николая О. А. Чечот.

На судебно-психиатрические воззрения В. X. Кандинского и О. А. Чечота большое влияние, мы думаем, оказал Г. Модели. Приведем лишь два его высказывания, подтверждающие, как нам кажется, эту мысль.

«Оправдать преступника на основании помешательства можно лишь тогда,— писал Модели,— когда имеется ясное доказательство того, что во время совершения преступления обвиняемый страдал таким расстройством рассудка, которое не позволяло ему сознавать природу и свойства совершаемого поступка, а если он и мог сознавать их, то был не в состоянии понимать, что совершает нечто противозаконное…». «Сущность преступления, — продолжал он,— заключает в себе два элемента: во-первых, сознание того, что этот поступок противен закону; во-вторых, свободу совершать или не совершать его».

Как видно из этих высказываний, Модели признавал необходимость учета не только «умственного критерия», но и «волевого» для решения вопроса о вменении. Понимал он и то, что при некоторых душевных заболеваниях наблюдаются расхождения между этими критериями, когда «человек может знать, что поступок его противозаконен и все-таки совершит его под влиянием мысли или влечения, которым у него нет воли или силы противостоять».

Эти положения Модели и были использованы в суждениях о психологическом критерии вменяемости Кандинским и Чечотом.

Наряду с глубокими расхождениями Кандинского с большинством петербургских психиатров по одной из главных проблем судебной психиатрии, каковой является проблема вменяемости, можно отметить в то же время единомыслие по этой проблеме Кандинского и ведущих московских психиатров.

Обсуждение предложенной комиссией сенатора Э. Фриша редакции статьи 36-й было продолжено в Московском обществе юристов, где этому было посвящено два заседания общества — 25 и 28. IV 1883 г., проведенных с участием психиатров, работающих в Московской Преображенской психиатрической больнице (В. Р. Буцке, С. С. Корсаков, Ф. А. Савей-Могилевич). От их имени выступил С. С. Корсаков. Опуская детали обширного выступления С. С. Корсакова, укажем только, что в главном оно полностью соответствовало приведенной выше судебно-психиатрической концепции В. X. Кандинского. Отчетливое сходство в позиции двух классиков нашей отечественной психиатрии видно из вводной части выступления С. С. Корсакова на заседании 25. IV.