|
Кандинский хорошо понимал сложные связи и взаимодействия патологических и здоровых элементов психики у душевнобольных и потому в судебно-психиатрической оценке выдвигал на первый план, как мы уже указывали, степень выраженности психического заболевания, глубину психического расстройства. На этом было основано утверждение о недостаточности одного медицинского критерия — установления психической патологии — для решения вопроса о вменении и о необходимости его дополнения психологическим критерием. Для этого нужно определить степень осознанности поведения и способности его регулирования. Вот почему Кандинский признает больных с органическими психическими заболеваниями, когда последние протекают в непсихотической форме и с неглубоким слабоумием, вменяемыми. Правильно оценивал В. X. Кандинский и трудности судебно-психиатрической экспертизы, связанные с тем, что границы между психической патологией и психическим здоровьем в ряде случаев не имеют резкой определенности. Истоки таких взглядов можно найти в уже цитированной нами книге Модели «Ответственность при душевных заболеваниях», оказавшей, как мы отмечали, влияние на В. X. Кандинского. Природа,— писал Модели,— «переходит от одной формы к противоположной ей с такой постепенностью, что одна форма незаметно сливается с другой и никто не может указать с уверенностью на точку перехода. Ни в одном случае, однако, истина эта не находит в себе такого полного подтверждения, как по отношению к душевному здоровью и расстройству…». В своем «особом мнении» В. X. Кандинский в связи с такой неопределенностью границ между психической нормой и патологией по существу выделяет те формы психических нарушений, которые в настоящее время определяются как «пограничные состояния». К последним он относит терпимую в обществе низшую ступень слабоумия («дураковатость»), случаи психопатии, легкую резонирующую манию, истерию и, наконец, неврастению. Вопрос о вменении лиц — носителей всех этих психических расстройств — решается конкретно, учитывая особенности каждого случая с обязательным использованием психологического критерия. Последний необходим при решении вопроса о вменении независимо от того, определяем ли мы психическое состояние подэкспертного как «ненормальное» или как «душевное расстройство». «Едва ли кто может сказать, что озлобление, запальчивость, раздражение,— пишет В. X. Кандинский,— суть состояния для человека нормальные… не все расстройства душевной деятельности, происходящие от болезни достигают такой степени, что могут исключить вменяемость». — 142 —
|