|
«Следует сохранить,— сказал С. С. Корсаков,— как первую часть,— указание на общие причины невменяемости, так и вторую — критерий — потому, что с одной стороны в судебной практике бывают случаи, когда преступник хотя и представляет психические аномалии, но преступление его не вытекает из этих аномалий и следовательно должно быть ему вменено; а с другой стороны, и непонимание совершаемого, и неспособность руководить своими поступками не всегда должны быть условиями невменяемости, а только при существовании определенных причин — в частности душевной болезни. Следовательно, первая и вторая часть так взаимно ограничивают одна другую, что отбросить одну из них нельзя». Позже В. П. Сербский, сыгравший столь значительную роль в развитии отечественной судебной психиатрии, изложив историю обсуждения статьи 36-й нового проекта Уложения о наказаниях, писал в своей книге «Судебная психопатология»: «Необходимость установления в законе психологического критерия невменяемости с наибольшей убедительностью разработана покойным В. X. Кандинским и мне остается лишь присоединиться к доводам этого талантливого врача-психолога». Выше уже отмечалось, что в выступлениях в дискуссии о вменении раскрывался как стиль научной деятельности В. X. Кандинского, так и особенности его личности. Прежде всего это глубокая принципиальность, стойкость и убежденность ученого, неутомимого в поисках истины и отстаивания ее. Это глубина и всесторонность в изучении предмета исследования, страстность и беззаветное служение науке, неустрашимость борьбы против господствующих течений и взглядов, если они противоречат научной истине. Указанные качества удивительно сочетались у Кандинского с исключительной добросовестностью и огромным чувством долга. Ярко иллюстрирует стиль поведения Кандинского факт, который нам здесь хотелось бы привести. Несколько лет спустя после описанной дискуссии о вменении в научных обществах психиатров и юристов, на Первом отечественном съезде психиатров в своем выступлении, посвященном оценке законоположений о душевнобольных в России, Я. А. Боткин вновь высказался против психологического критерия вменяемости: «Критерий душевного расстройства, изображенный в статье 36 проекта нового Уложения о наказаниях,— говорил он,— как критерий психологический, не может обнимать собой всех аномалий душевной деятельности». Отвечая Я. А. Боткину, Кандинский начал свое выступление следующими словами «По недостатку времени я не имею возможности оспаривать 2 е положение д-ра Боткина мотивированно, а потому просто представлю свои положения, которые я уже раньше защищал и устно и в печати. Я делаю это вовсе не с той целью, чтобы убеждать кого-нибудь, но единственно для того, чтобы не носить на себе нравственной ответственности за мнения большинства, в случае, если я их разделять по этому вопросу буду опять не в состоянии». — 138 —
|