Проблема паранойи

Для того чтобы были лучше видны отличия особенностей рассматриваемого нами бредового синдрома от приведенных выше основных свойств депрессивного бредообразования, мы воспользуемся определением французских авторов, применявшимся ими для обозначения наблюдений, судя по описанию, сходных с нашими: бред притязания1. Такой термин лучше всего отражает главную тенденцию бреда у наблюдавшихся нами больных: те или иные притязания к окружающему. В отличие от больных с депрессивным бредом самообвинения эти больные требуют и всячески добиваются защиты собственных интересов, осуществления своих желаний и стремлений. Активность и поразительная предприимчивость таких больных, иногда доходящая до агрессивных актов, подчеркивается и В. И. Аккерманом (1947), который указывает в связи с этим на родство бреда притязания с «паранойей борьбы». Исключением могли бы служить лишь больные с сензитивным бредом отношения. Однако и в таких случаях отмечалось очень быстрое присоединение к «сензитивной паранойе», сопровождающейся идеями самообвинения и самоуничтожения, экспансивного бреда (сутяжничество, реформаторство, любовный бред). Такое своеобразное сочетание сензитивной и экспансивной паранойи отмечали Н. И. Скляр (1926) и другие авторы. Наряду с этим необходимо подчеркнуть следующее. Бред в наших наблюдениях носил монотематический или по крайней мере ограниченный характер, в то время как для аффективного бредообразования характерна значительно более широкая трактовка (в плане господствующего аффекта) событий как прошлого, так и настоящего, причем логическая связь между отдельными бредовыми идеями не обязательна.

Рядом особенностей отличалась у больных, наблюдавшихся нами, и собственно аффективная симптоматика. В отличие от циркулярного приступа аффективные нарушения в наших наблюдениях, даже при шубообразном характере течения, не имели, как правило, очерченного начала и окончания. Депрессия была неглубокой, протекала с преобладанием явлений астении (головная боль, повышенная утомляемость, жалобы на слабость и раздражительность и др.), без выраженного интеллектуального торможения. У больных сохранялась внутренняя активность, стремление к постоянным сопоставлениям, проверке своих предположений и опасений. В клинической картине преобладали жалобы на подавленность, удрученность, одиночество; вместе с тем чувство «витальной» тоски появлялось лишь в период кратковременных обострений. Кроме того, дистимические расстройства характеризовались нестойкостью — на протяжении нескольких дней, а иногда и недель отмечалось послабление и даже полное исчезновение депрессивной симптоматики.