|
сознание, так что границы пространства, которое может быть задействовано в психотерапии, ограничиваются разве что пределами космоса. Напоминаем, что мы избегаем давать оценку тем или другим терапевтическим подходам, наша цель — это просто иметь их всех в виду. Конфигурация надындивидуального целого может ограничиваться набором персонажей, связанных так или иначе с пациентом-протагонистом, или выходить за эти пределы, расширяя свое пространство вплоть до границ вселенной. Впрочем, такой размах — дело достаточно редкое, чаще всего теория и основанная на ней практика ограничиваются миром пациента, причем наиболее проработанным оказывается именно индивидуальное целое, которое редко расценивается как однородное, большинство школьных метапсихологий выделяют различные части, его составляющие. Тема частей личности — одна из самых распространенных среди сочинителей школьных теорий. Со времен разграничения психики Фрейдом на сознание и бессознательное, предсознательное (равно как и Я, Сверх-Я, и Оно) множество авторов шло тем же путем. Коллективное бессознательное Юнга, наполненное архетипами, состояния Я у Э. Берна, истинное и ложное Я, категории В. Сатир (blamer, plakator и пр.) — этот перечень наверняка далеко не полон. Существуют школьные теории, не отражающие это повальное увлечение, подчеркивающие нерасчленяемое внутреннее единство личности, такие, как, например гештальттерапия и Dasein-анализ. Однако в большинстве случаев в школьных теориях мы сталкиваемся с этим стремлением к обособлению частей целого друг от друга. Этот феномен связан, видимо, не только со сложившейся традицией, но и с другими соображениями. Самое трезвое из них, на наш взгляд, может сводиться к следующему: членение на части является с точки зрения психотерапевтической практики крайне сподручным делом. Всякому ясно, что разделение однородной на первый взгляд психической реальности открывает исключительно богатые возможности как для теоретического сочинительства, так и для технического вмешательства. “Части” и “субличности” являются как-бы готовыми ячейками для создателей возможных теорий, заполняемые всякий раз новым содержанием. Это, в сущности, надежный способ “размещения” теоретических капиталов. Чтобы как-то зафиксировать этот элемент теории, дадим ему наименование, допустим, инстанция. Привлекательная “интересность” этой темы несомненна и исторически связана, надо полагать, помимо всего прочего, с обычным интересом к “безумию”, “раздвоению личности”, “двойникам”, докторам Джекилам и мистерам Хайдам и т. п. В свою очередь это восходит, вероятно, к средневековым демонологическим представлениям, например о том, как в кого-то “вселяется бес”. Совершенно ясно, что экзистенциально-житейская заинтересованность, формирующаяся у личности под влиянием культуры, в которой он существует, предшествует развитию зрелых научных интересов. Это соображение кажется несомненным, хотя и требует, мы понимаем, более серьезного обоснования. — 100 —
|