|
Почти все психотерапии рассматривают пациента, обратившегося к ним за помощью как что-то вроде героя-протагониста. В любой истории болезни он представляет собой некий центр, вокруг которого разворачивается действие. Все остальные участники семейной истории играют второстепенную роль и служат лишь вспомогательными персонажами в развитии невротической коллизии. Это, безусловно, диктуется вполне банальными обстоятельствами рутинной практики индивидуальной терапии, когда мы работаем с отдельным пациентом. Такая работа происходит не только в индивидуальной психотерапии, но и в групповой. Пациент, хоть он и в группе, но приходит на лечение в одиночку и решает в групповом процессе так или иначе свои собственные проблемы, так что остается по отношению к своей жизненной ситуации вполне “протагонистичным”. Его обсуждаемая и проигрываемая на группе ситуация в любом случае представляет собой сюжет, в центре которого остается он. Единственное известное нам исключение из этого правила — семейная системная психотерапия (см.: M. S. Palazzoli & al., 1985). Здесь в роли пациента выступает семья как целое. Даже оговаривая наличие так называемого симптомоносителя, семейные терапевты выстраивают систему работы со всей семьей одновременно, без того, чтобы выказывать кому-либо из членов семьи какое-либо предпочтение. Наоборот, равное отношение ко всем подчеркнуто утрируется. Актантная модель может вполне ограничиваться парой персонажей, иначе говоря протагонист плюс антагонист. Школьная теория, помимо пациента-протагониста, может описывать всего лишь одного участника невротической драмы, играющего ключевую роль в происхождении болезни. В сущности, для того, чтобы нанести достаточный невротический ущерб, вполне достаточно одного дурного другого. Пример тому — так называемая “шизогенная мать”, описанная в некоторых теориях этиопатогенеза шизофрении (Lids R. & Lids T., 1976). Воспетая многими авторами как патогенная, симбиотическая инфантильная ситуация тоже может рассматриваться с актантных позиций, где за каждым из участников симбиоза могут быть закреплены свои функции. Например — кто-то один — инициатор и хранитель симбиоза, а кто-то другой — пассивный участник. Не будет большим преувеличением сказать, что в большинстве случаев актантная модель соотносится с семейной ситуацией. Это известная традиция, идущая от психоанализа и нашедшая свое воплощение во множестве школьных теорий, — придавать особое значение семье. Сочиняя школьную теорию актантных связей, мы должны помнить, что эти связи могут обладать различными модусами, положительным и отрицательным. Кроме того, их могут разделять различные актантные дистанции. Близость и даль в расстоянии между актантами является часто решающим моментом в формировании патологических феноменов, а также поводом для проведения весьма важных терапевтических действий. Если, например, дистанция между семейными актантами является большей, чем это принято в родной для пациента культуре, то на место отдалившегося актанта становится другой актант или по меньшей мере протагонист пускается на его поиски. Если, скажем, в семье имеет место отчуждение между отцом и сыном, то место отца занимает или дед, или брат, а то и некий харизматический лидер или, в хорошем случае, психотерапевт. В сущности, всякая терапия, имеющая дело с семьей, так или иначе занимается деформациями актантных дистанций. — 97 —
|