Схизофрения

Майер-Гросс упоминает еще о существовании так наз. однодневных ремиссий.

По поводу влияния временного фактора на образование симптомов автор замечает: «В первую очередь нужно упомянуть об обеднении и опустошении содержания, которые наблюдаются весьма часто, хотя и не всегда регулярно в течение болезни, происходящей сдвигами. Формально однообразные поведение и состояние повторяются и при новом сдвиге, но без пышности, без прежней многогранности отношений и интересов. Эту формализацию создает не только отсутствие аффективного интереса. При новых возбуждениях этот интерес очень часто даже не редуцирован. Опустошение рецидивов обусловлено очевидно обеднением новых взаимоотношений, отсутствием живого контакта с действительностью, отсутствием спонтанности и непродуктивностью схизофреника в тот период, когда нарушение активности достигло значительной степени. Как результат невозможности для схизофреника раскрыть себя и развиться как живая личность мы можем также рассматривать и окостенение форм поведения и содержаний. На долгие десятилетия сохраняются не только отдельные стереотипии, определенные «Verschrobenheiten», бредовые установки; кроме этого существуют и чисто формальные своеобразия, которые в связи с их постоянством, а также и потому, что они всегда снова и снова выпирают, очень часто относят к коренной личности. С другой стороны, у хронического схизофреника часто наблюдается гротескный консерватизм содержания, культ воспоминаний для определенных отрезков жизни и переживаний до и после начала психоза, так что формальное однообразие тоже необходимо отнести к сужению и окостенению, вызываемым болезнью».

По вопросу о влиянии предрасположения, в частности преморбидного характера, на симптомы и течение болезни большое значение имеет исследование Магенау. ид не нашел взаимоотношений между характером больного и острым процессом: «Острый процесс как будто имеет свою собственную закономерность, для раскрытия которой у нас нехватает средств. Мы не можем отказаться от сомнения, что психические механизмы, которые мы логически ставим в какую-то связь, возможно ничего общего между собою не имеют и быть может пошли бы по тому же пути, по которому они идут, также и без наличия определяемых нами связей».

О связях можно было бы говорить только в том случае, если оы не появлялись свежие заболевания или сдвиги; далее если бы болезнь не протекала так тяжело, что личность и характер почти уничтожаются. Наконец хроническая картина болезни не должна была бы быть такой закостенелой, иначе нельзя рассчитывать на способность к изменениям. «Только при этих предпосылках мы обнаруживали связи между характером больного и бредовым процессом».