В зеркале философии

Второе — это некоторое снижение чувства страха, ощущения обреченности. Страх, который десятилети­ями превращался чуть ли не в главную эмоциональ­ную черту массового сознания, не исчез. Увы, нет. Но после снятия прямого военно-стратегического ядерно­го противостояния двух блоков (НАТО и “Варшавского” люди земли несколько подуспокоились. Вроде как бы “Большой” ядерной войной непосредственно “не пахнет”. Возникло ощущение снятия духовных пере­городок. Нет сейчас “железного”, “бамбукового” и иных занавесов, никто не глушит радиостанции, идет интенсивный туристический обмен, туда-сюда снуют коммерческие “челноки”. И это все создает новую ду­ховную атмосферу восприятия более тесной глобаль­ной человеческой общности, в том числе и “в духе”.

При характеристике духовного состояния мира в 90-е годы нельзя не указать на опасный процесс, по­лярный по отношению к нарастанию единства челове­чества. Это взрывное проявление идеологии и умонас­троений национализма, сепаратизма, почвенничества, недоверчивости ко всему “иноземному”, стремлению отгородиться от мира и т. д.

Не касаясь вопросов политизированного национа­лизма, его террористически-экстремистских эксцессов, разрушительного фанатизма, обратим внимание лишь на его расползание в форме духовно-культурного фе­номена. Стремление сохранить историческую память своего этноса, нации, племени, свой язык или диа­лект, обычаи и, легенды само по себе не может вызы­вать возражений. Оно оправданно и благородно. И оно никак не препятствует идее сплочения и единства че­ловечества. Единство многообразия, а не набор шаб­лонных, неразличимых единиц — таков род людей. И таким ему быть во всем обозримом будущем, ибо в этом многообразии источник его духовного богатства.

Но к 90-м годам XX века мы сталкиваемся в мире не только, так сказать, с позитивной национальной гордостью и патриотической одухотворенностью, но и с чувствами замкнутости, отдаленности от других, оживлением ксенофобии. И эти умонастроения ожив­ляются и расползаются. Конечно, за ними подчас скры­ваются своекорыстные экономические групповые ин­тересы и политические амбиции, давние исторические обиды и давние раны от вековых несправедливостей. Это так. От этого никуда не денешься. Но факт оста­ется фактом. Наряду с крепнущим сознанием того, что все мы — одно человечество, в противовес этому все время прорывается идея о чьей-то “особости”, “мес­сианстве”, “избранности” и т. п.