В зеркале философии

В свою очередь, школа “транснационального” объ­единения мирового политического пространства исхо­дит из того, что в центре всего стоят не международные отношения, а политические отношения неправитель­ственных организаций (партий, движений, конфессий и т. д.). Они-то и составляют глобальный политичес­кий мир, в котором национальные границы малозна­чимы. И, наконец, защитники институционального видения полагают, что политические очертания мира как бы повторяют в общих чертах его экономические очертания плюс к тому, что они обладают совпадаю­щими ценностями и идеалами.

Разумеется, есть и иные концепции строения ми­ровой политики в духе геополитических представле­ний с ее категориями, принципами геополитических сценарных разработок. По этим сценариям каждая страна столь самобытна, что даже одинока и все вре­мя находится в конфронтационном ожидании подво­ха от других стран. Ее обуревает тревога и недоверие. И любые призывы к “всемирности” трактуются в духе “конспирационных” теорий истории, теории загово­ра, “мондиалистичных” козней. Нет никаких супер­систем, реальны лишь национальные государства — вот основа такого видения. Сегодня, по мнению одних групп исследователей, мир стоит перед трудной фа­зой геополитических перегруппировок, конвергентных и дивергентных тенденций. Итог еще не определен и далеко не ясен исход этих политических телодвиже­ний.

Можно уверенно сказать, что налицо явная тран­сформация политического облика мира по сравнению с тем, как он складывался на протяжении XX века и сформировался к началу его последнего десятилетия. Идет эволюция и даже взрывное преобразование цен­ностного ядра государственных идеологий ряда круп­нейших регионов земли, осознается взаимозависимость стран друг в друге.

Все яснее становится, что мировая политическая система уже не умозрительный образ для высших дип­ломатических чиновников, а живая реалия, от кото­рой все мы зависим. И чем дальше, тем больше.

Осознается, что внутренняя политика даже для ог­ромной и самодостаточной страны становится уязви­мой для внешнеполитических толчков. Ни США, ни Россия, ни Китай, ни Индия, ни Австралия, ни Бра­зилия — никто не может встать на путь автаркии и изоляционизма. Сегодня это невозможно ни организа­ционно, ни экономически, ни тем более политически.

Конечно, по-прежнему мир не избавлен от конфлик­тов. Политика, по определению, несет в себе момент столкновения воль, момент пересечения сил. И в про­шлом, и сегодня в центре стоят — ресурсы. Террито­риальные, сырьевые и в наши дни — человеческие, интеллектуальные. Мир политический перекраивает­ся в XX веке не раз. Можно ли сказать, что полити­ческая палитра уже стабильна. Будут ли дети середины XXI столетия изучать политическую карту мира такой же, как сейчас (или почти такой же)? Ведь еще решается вопрос о статусе Абхазии и чуть-чуть не ре­шился вопрос о выходе Квебека из Канады. О своем государстве мечтают курды, палестинцы, пенджабцы. Есть разные мнения по этому вопросу. В июле 1995 г. один из публицистов-международников журнала “Ого­нек” (А. Пересвет) выступил со статьей “Передел Мира уже состоялся”. Там приведены такие геополитичес­кие расчеты политического влияния разных стран с 1965 по 1995 год. США — составили 55% — 65%; СССР — 35%; Россия — 5%; Германия — 2% — 19%; Франция — 2% — 4%; Китай — 0% — 2%; Турция — 0% — 2%. Цифры для нас, россиян, что и гово­рить, неутешительные. Они показательны в том отно­шении, что фиксируют реально и быстро возросший вес в мировой политике США и Германии. Автор этой статьи обращает внимание на то, как реагировали ев­ропейские и американские граждане на нашу отечес­твенную трагедию, на события в Буденновске. Они от­неслись к ней равнодушно, как к войне каких-то туземцев, как к африканской экзотике. Не то туту захватили манси, не то манси вырезали туту, не то победил Мамбука... Для них это была далекая чужая трагедия. И дело даже не в их обывательском равно­душии. Дело в новом переделе мира, который-де уже завершен. И основные события — там, на Западе, там, на Американском континенте, а не где-то в Ставро­польском захолустье, у границ Чечни. Как говорят, есть такое мнение. Оно утверждается в массовом со­знании западных стран. Его навязывают средства “масс-медиа”. Мы, граждане России, можем возму­щаться и негодовать. Но такое мнение расползается. Я, автор этой книги, не думаю, что перед ним надо склонить голову. Но и не считаю, что на него не сле­дует обращать внимания.