|
Но вернемся к таланту. Так вот, уже упоминавшееся качественное управление дает дорогу именно таланту всех членов того или иного коллектива. Почему это так? Во-первых, нет людей от рождения без таланта, пускай даже небольшого. Во-вторых, греческое слово «талант» означает природные способности, а если определять еще точнее, то талант—это давление чего-то на что-то. Впрочем, кто-то скажет, что речь идет о выдающихся способностях. Только что такое «выдающиеся» — ответить путно (исчерпывающе) кто-то вряд ли сможет, так как отсутствует сама мера «выдающести». И потом, как сказал поэт: «А судьи кто?» И почему, собственно, чей-то авторитет мы отождествляем с истиной? Ведь это будет всего лишь нежеланием думать самостоятельно. И еще: а кто нам мешает через воспитание сделать сами способности заметными? Так вот, воспитание — это обнаружение и развитие прежде всего через мыслительные усилия воспитателя природных способностей воспитуемого. Но резонно в свою очередь спросить: неужели процесс воспитания исключает принуждение, так горячо любимое многими? На это ответим, что принуждение целесообразно тогда, когда есть уверенность, что подвергнутый ему сумеет обрести новые качества, которыми он не обладал до этого. То есть страдание воспитуемого в пользу заблуждений воспитателя обязательно даст отрицательный результат для обеих сторон. Поэтому принуждение не может быть главным инструментом воспитателя. Наоборот, воспитатель должен прежде всего опираться на интеллектуальную составляющую. И здесь его знания, скажем, о законах мышления будут наиболее уместны, ведь опора на чувственно-эмоциональную сферу наиболее зыбка. Через эмоции человека можно только подготавливать к восприятию новых знаний. поэтому воспитатель должен отчетливо себе представлять, что человек бывает либо рассудочный, либо умный, либо, наконец, разумный. Первый воспринимает явления мира через свое стремление к сугубо чувственно-вещественной выгоде, тогда как второй — через свое стремление к социально-чувственно-вещественной выгоде. И, наконец, третий воспринимает мир через свое стремление к познанию причин его явлений. При этом у последнего типа больше шансов к раскрытию и развитию собственных талантов. Последний тип уже не требует внешнего принуждения — он уже самостоятелен и поэтому является конечным продуктом внешнего воспитания. Но резонно спросить: а каким образом можно переводить человека из рассудочного в разумное состояние? Вопрос, как говорится, интересный, но зато и скучно не будет. Здесь опять нужны знания, наглядно показывающие воспитуемому содержание противоречий его собственной жизни, а также способы их преодоления. Для этого воспитателю надо вести с воспитуемым кропотливые беседы абсолютно по всем самым сокровенным темам. При этом должна постоянно ставиться задача убеждения слушателя в том, что мир абсолютно разумен и в нем все имеет свою причину. И если она порою чувственно неощущаема, то это вовсе не означает, что ее нет и она себя никак не обнаруживает. Изменив масштаб рассуждений, воспитатель вполне может назвать ее. Или: для умозрительных подходов в отличие от чувственных практически нет границ. Важно только, чтобы ум воспитателя умел сводить собственные рассуждения в прочную логическую систему. В противном случае самой системы попросту еще нет. Кстати, импровизация — это самый действенный инструмент в арсенале воспитателя, так как он совмещает в себе чувственную (эмоциональную) и интеллектуальную стороны. Только она, по словам Фредерика Шопена, должна быть настолько свободной и легкой, чтобы нельзя было догадаться, что она абсолютно рассчитана. При этом воспитателю необходимо подталкивать воспитуемого с помощью задаваемых ему вопросов к тому чтобы последний пытался сам находить ответы на те или иные мировоззренческие вопросы. Эти ответы, собственно, и будут определять качество его поведения. И здесь мысли Иммануила Канта как истинного законодателя человеческого разума из его работы «Критика чистого разума» могут быть как нельзя кстати, а именно: — 69 —
|