Феноменологическое познание. Пропедевтика и критика

различие начинается лишь при введении модуса «что». Это значит: горизонт со (знания) включает не только прошлое, но и будущее, и локализация интенциональ-ных возможностей осуществима в обоих направлениях.

Натуралистическому (со) знанию подобного рода опыт может показаться нелепым. Мы находимся здесь в самом средоточии проблемы «оснований» и всяче­ских парадоксов. Что же такое «парадокс», сделав­ший за последнее столетие столь ослепительную карь­еру,- на поприще наших триумфальных знаний? Он—

У"чеизбежная реакция вытесненного сознания на всякое •амоуглубление знаний, некий невроз сознания в бт-!ет на репрессивные меры формалистики. Механисти-.чески выражаясь, он—аварийный сигнал, свидетель­ствующий о неполадках системы и требующий реши­тельного принятия мер. Радикально проясненный, сознательный, сообразный действительности подход 1 исключает какие-либо парадоксы; их просто принци­пиально не может и не должно быть. Вещи—следует это напоминать себе до изнеможения, чтобы пробить, наконец, костяной заслон непонимания,—вещи требу­ют адекватного восприятия, восприятия их самих, как они есть, а не как они представляются априорным вельможам «нашей» так или сяк устроенности; позна-1ние не есть кантовская двенадцатизубчатая мясоруб­ка, в которую «входит» мир, а «выходит» трансцен­дентальная таблица категорий; познание и есть сам ', мир в процессе собственного осознания через челове­ческое сознание. Всякое нарушение этой «ясной, как солнце» очевидности является, по существу, разрывом

124

отношений с миром (в статусе установки субъект—/· объект) и объявлением миру войны со стороны «по­знающего субъекта»; история философии, прочитан­ная в этом ракурсе, демонстрирует любопытную свод­ку военных действий, где либо «субъект» упраздняет «объект» в логико-психологической героике феномена­лизма, либо «объект» упраздняет «субъект» в эписте- ;

молоти без познающего субъекта.

Лавры достаются «парадоксу».

Натуралистическое (со)знание не способно понять. описанную выше включенность в горизонт со (знания) будущего. Для него будущее—это то, чего нет, соот­ветственно и прошлое—это то, чего уже нет, а настоя­щее—это то, чего еще нет, пока мы его не фиксируем, и то, чего уже нет, когда мы его фиксируем,—очаро­вательный парадокс времени, в котором уже нет прошлого, еще нет будущего и уже-еще нет настоя­щего. Синопсис со (знания) исключает этот парадокс. Здесь наличествует полнота времен, данная в троякой вытянутости интенций,—переживание, впервые непрев­зойденно описанное Августином в 11-й книге «Испо­веди». Подобно тому, как прошлое «осовременивается»^ в сознании через интенцию воспоминания, так «осо" временивается» и будущее через интенцию ожидания,: